— Тьфу на тебя, Саша! Опять за свое! — проворчал он, но беззлобно. — Обошлось без нечисти. Спокойно все было.

— А лютокрысы? Не скреблись? Ловушки целы?

— Приходили пару раз ночью, — Михалыч указал молотом в сторону леса. — Скреблись под стеной, где ты велел заделать. Пару раз ловушки сработали — визг стоял на всю округу. Но после того как-то отвадило их сюда соваться. А вчера мужики с ремонтниками как раз все последние щели и дыры в фундаменте и стенах заделали по-человечески. Теперь мышь не проскочит, не то что эта переросшая тварь.

— Отлично! — я был искренне рад. — Значит, моя инженерная мысль работает даже в этом непростое время.

— Работает, куда денется, — крякнул кузнец, возвращаясь к наковальне. — Тебе чего? Аль снова какую железяку хитроумную выдумал?

— Почти, — усмехнулся я. — Собираюсь в город. Племянницу государя доставить, да и дела есть. Василь с тобой останется, если что — поможет. А я постараюсь к вечеру вернуться, если царь надолго не задержит.

— Валяй, — Михалыч ударил молотом по заготовке, рассыпая сноп искр. — Дела государственные — они такие. Ждать не любят.

Попрощавшись с кузнецом, я направился дальше. Мне нужно было найти Скворцова и справиться о состоянии спасенных. Мага я обнаружил под наспех сколоченным навесом у стены дома, который, видимо, теперь служил лазаретом. Мэтр склонился над Митей, братом Ивана, который лежал на лежанке с закрытыми глазами. Его дыхание было ровным, но лицо оставалось бледным и осунувшимся. Рядом сидел Иван, с тревогой наблюдая за действиями мага.

— Мэтр Скворцов, доброго утра, — обратился я тихо, чтобы не мешать.

Маг выпрямился, повернувшись ко мне. Его синие глаза были как всегда спокойны и проницательны.

— И вам того же, барон.

— Как он? — кивнул я на Митю.

— Сознание все еще блуждает, но угрозы для жизни нет, — ответил Скворцов. — Ментальный шок от долгого воздействия Дикой Руны оказался слишком силен для него. Ему нужно время. Покой. И поддерживающая магия. Я стабилизировал его состояние, дальше организм должен справиться сам. Но процесс будет небыстрым.

— А остальные?

— Остальные приходят в себя значительно лучше. Истощение сильное, но разум почти не пострадал. Пара дней отдыха, хорошее питание, отвары Ариши — и будут как новенькие.

— Это хорошие новости, — с облегчением выдохнул я. — Спасибо вам, мэтр.

— Не стоит благодарности, барон. Это мой долг — помогать тем, кто пострадал от темной магии. К слову, — Скворцов перевел взгляд на дом, — как себя чувствует юная госпожа Долгорукова? Пережитое не могло не сказаться и на ней. Не желает ли она показаться мне?

В его голосе не было и тени подозрения, лишь профессиональный интерес. Но я уловил едва заметную усмешку, скользнувшую по его губам, когда он задавал вопрос.

— Думаю, пока не стоит ее беспокоить, — ответил я как можно более невозмутимо. — Пусть еще поспит. Дорога и переживания сильно ее вымотали за последние дни.

Скворцов мягко улыбнулся, на этот раз чуть заметнее, и кивнул.

— Как скажете, барон. Отдых ей действительно необходим.

Я поймал его улыбку, понял ее скрытый смысл и сам едва заметно улыбнулся в ответ. Кажется, от этого старого мага ничего не утаить. Что ж, тем лучше. Меньше недомолвок.

После короткого завтрака, состоявшего из остатков вчерашней похлебки и свежего хлеба, мы с Иваном и Василем начали готовиться к отъезду. Запрягли пару самых выносливых лошадей в ту самую многострадальную повозку. В нее осторожно перенесли Митю, уложив на импровизированный тюфяк из сена и старых одеял.

Маргарита, уже одетая в простое, но чистое платье, которое ей одолжили женщины, с собранными в косу волосами, сама забралась в телегу и села рядом со спасенным, чтобы присматривать за ним в дороге. Ее решимость и собранность вызывали уважение.

Прощание было коротким, но теплым. Михалыч снова буркнул что-то напутственное, женщины перекрестили нас на дорогу, Скворцов пожелал удачи.

— До вечера! — крикнул я, взбираясь на козлы рядом с Иваном, который взял вожжи.

— Н-но! — Иван тронул лошадей, и повозка медленно выкатилась за ворота поместья.

Дорога до Великого Новгорода прошла на удивление спокойно. Мы ехали не торопясь, стараясь не трясти повозку лишний раз. Маргарита всю дорогу молчала, лишь изредка смачивая губы Мити водой из бурдюка. Иван тоже был немногословен, погруженный в свои мысли.