Шрифт:
– А дальше?
– Дальше будет суд решать.
– А до суда девочек никак нельзя забрать? Временно.
– Конечно, нет, - смотрит на меня подозрительно.
– Вы же им никто. Будем родственников искать. А не найдем, в опеке профессиональные приемные семьи на детей в очереди стоят. Туда отдадут. Вот, оформляйте семью, Светлана, если хотите детей на опеку брать. Вы замужем?
– Нет....
– Тогда, увы.
Крамольная мысль про выйти замуж за Тихомирова вдруг нечаянно раздается в моей голове. И совсем не потому что у нас роман. Этого вот вообще не достаточно! А потому что, он тоже хочет детей.
И, видимо, не успев проконтролировать и одернуть себя, я бросаю на него взгляд полный предложения руки и сердца!
– Не.... Забудь, Чалкина, - хмурясь, вытаскивает ещё одну сигарету.
Смутившись, опускаю растерянно взгляд.
– Мне никогда не дадут в эту тему зайти. Я же сидел...
– Ааа.…
– Бесполезный я для тебя во всех смыслах. Только что - потрахаться...
Боже, ну можно хоть сегодня не грубить?!
– надуваюсь на него.
– Поехали работать.
– Поехали....
Глава 22 - Грубиян и ревнивица
Тихомиров забирает Зою к нам.
К себе!! Ну, конечно же, к себе. Просто когда зовёт, формулирует "к нам".
И от этого у меня ещё больнее тянет в груди.
Почему мы оба бездетны?
Я практически готова отдать ему душу и сердце! Но тогда, у него никогда не случится сына.
У Зои кружится голова. И он у подъезда ее подхватывает на руки.
И мне бы ревновать, но внутри ничего не поворачивается на эту эмоцию. Ревновать Света к Зое - это просто какое-то кощунство.
– Давайте, ко мне сначала. Поужинаем, - зову их я.
Готовлю нам на троих ужин, пока Зоя принимает душ, сидя на корточках у стеночки.
Нельзя ей, вообще-то. Но она ещё упрямее Тихомирова будет.
"Грязно" ей... Бывший муж ее трогал.
От этого меня перетряхивает. Я очень надеюсь, что изнасилования не было. Зоя ничего не говорит про это. А я не спрашиваю.
Свет ведёт ладонью по бутонам букета, который подарил мне.
– Аккуратнее, цветы этого не любят, - двигаю от него букет подальше.
И закидываю в рот дольку почтенного им апельсина.
– Вообще, не практичный подарок....
– усмехается, - да? "То ли дело свиная голова - и суп, и холодец и просто красиво!"
Давлюсь, закашливаясь.
– Чего?!
– Шутка такая, Чалкина. Не слышала, что ли?
Отрицательно мычу, прокашливаюсь.
– У тебя прививка от романтики, да?
– Есть такое дело.
Грустно вздыхаю.
– А я люблю романтику...
– Придется нам друг друга потерпеть.
Встаёт из-за стола.
– Я пошёл.... Скоро вернусь, - обувается, но куртку не надевает.
– Куда?
– по инерции спрашиваю я, как мама всегда спрашивала отца.
И сама застываю от удивления.
Быстро Вы, Светлана Романовна... Очень быстро!
– К соседке....
В смысле? Нож в моей руке застывает, не дорезав огурец.
Выходит.
Охренеть!
Психую, кидая в раковину нож.
Вот так и отдавай ему душу и сердце. Ох, не зря Валентина Ивановна его ругает...
Зло грызу остатки огурца.
Нет, ну нормальный?!
У нас роман или нет?? Я могу ему претензии предъявлять хотя бы?!
А чего ты хотела? Тебе ж сказали - "потрахаться"!
Ну это он в другом смысле же, - тут же оправдываю его. Это он... так маскирует, что ему это больно. Поэтому, и ляпнул грубость. Да?
Но к "соседке" пошёл....
К соседке ревновать уже не кощунство.
– Свет!
– зовёт меня Зоя.
Ах, полотенце, да! Но у меня нет гостевого, увы. Ещё не купила. Поэтому несу ей две чистых простыни. Помогаю обернуться.
А потом обработать лицо.
– Ты чего заплаканная?
– Тихомиров обижает!
– отшучиваюсь я сердито.
– Да ладно?...
– недоверчиво.- Свет - грубиян, конечно. Но...
– Я шучу, Зоя!
– сжимаю её руку.
– Просто...
– вздыхаю я.
– Нервы немного сдали.
Рассказываю ей наш сегодняшний треш.
– Ой, я один раз с такой шибанутой мамашей сцепилась. С сектанткой. А у нас тогда инспектор был такой...
– морщится.
– Короче, говорит, все нормально, родители имеют право любую веру исповедовать. Не имеем право вмешиваться и забирать. И опека на ее сторону встала. Мол чисто в доме и благостно!
– морщится она.
– Еды заготовлено. Прививки стоят. Остальное недоказуемо. Отвалите от мамаши.