Шрифт:
– А вывезите нас куда-нибудь за город, что ли, – оживился Зор. – Подышать, видами полюбоваться, а то сплошные заборы и стены!
– Великие водопады Потомака подойдут? – Куратор повернулся всем телом к соседу.
– Вполне!
Даунинг вдавил кнопку, и перегородка мягко ушла вниз.
– Чак! Давай на Грейт-Фолс!
– Да, сэр.
Басовитое урчание мотора поднялось на октаву, и лимузин плавно набрал скорость.
«Вот тебе и весь сказ!» – довольно заерзал Вакарчук.
Глава 8
Суббота 15 ноября 1975 года, позднее утро
Первомайск, улица Карла Либкнехта
Я подкатил на «ижике» к бывшей межрайбазе, эффектно рявкнув турбиной. Очень солидная вывеска золотым по черному извещала: «Центр НТТМ «Искра».
«А ничего так!» – заценил я. Потрудились мы ударно – и бурьян выпололи, и окна застеклили, и пару самосвалов хлама вывезли.
Встречать меня выбежал один лишь Саня Заседателев, хотя «Волжанка» Ромуальдыча уже стояла во дворе, притягивая взгляд свежей окраской.
– Как жизнь? – вежливо поинтересовался я.
– Там… Серафим заходил, сказал… – Заседателев суетливо вынул расческу из кармана куртки и двумя точными движениями довел свой аккуратный пробор до идеала. – Сказал, что с протоколом отчетно-перевыборного собрания они ознакомились и утвердили твою кандидатуру единогласно. Поздравляю!
– Спасибо, – рассеянно отговорился я, голова другим была забита. – Ты едешь?
– В Одессу? Ага!
– А чего не переоделся?
– Я щас! – засуетился Саня. – Я с собой взял!
– Живо!
Раскомандовался я не по давней сержантской привычке, просто волнение зашкаливало. Подойдет ли Инна, как обещала? Может, рвануть сразу за ней? А главное, удастся ли сюрприз?
Ни в каком Интернете не выведаешь того, что мне довелось услышать летом пятнадцатого года от одного бодренького старичка. Своей лысенькой головой с редким пухом, да на морщинистой шее, да с хрящеватым носом-крючком он здорово походил на ощипанного петушка-заморыша, а ведь когда-то Руслан Сергеич изрядным ходоком слыл, ни одной юбки не пропускал.
В ноябре благословенного семьдесят пятого кудрявый Руся крутился-вертелся в помощниках у самого Гайдая. Мрачный творец шедевральных комедий ушел в уныние, как в запой, уверив себя в полной растрате душевных сил, – и сбежал в Одессу, в отчаянной охоте за синей птицей вдохновения.
В моей «прошлой жизни» охота ему не удалась, а мечта снять «Кавказскую пленницу-2» скоропостижно угасла. Мысль помочь мэтру мне даже в голову не приходила, пока я не узнал о давней Инкиной мечте. И, как наш Зенков витиевато выражается: «Пуркуа бы и нет?»
Я так глубоко погрузился в свои переживания, что не заметил, как на мои глаза легли узкие ладошки. У меня мигом отлегло, а радость взбурлила игристым вином, распирая грудь и ударяя в голову амурным хмелем.
– Инка!
Я облапил смеющуюся девушку, и она не сразу совершила попытку вырваться, слабо упираясь мне в плечи и прерывисто шепча:
– Мишка, ты что? Люди же кругом!
– Мы все видели! – дуэтом отозвались близняшки, хихикая.
– А Рита где? – вылетело у меня.
– Ах, Рита… – затянула Хорошистка.
– Мы все слышали! – попеняли две сестрички.
Сыграть сцену ревности Инне помешал приезд школьного «газика». Подвывая движком и хлябая бортами, грузовик замер у кованых ворот Центра. С кузова десантировались Жуков, Динавицер и Зенков, а из кабины вынырнул Ромуальдыч.
– Миш, здорово! Ты девчонок повезешь?
Я не успел ответить.
– Ага! – кивнула Инна, демонстративно прислоняясь ко мне.
– А чё сразу он? – затрепыхался Изя.
Девушки дружно показали ему язычки, и Динавицер увял.
– Всё, едем! – прикрикнул Вайткус. – Эдик, поведешь «газон», а я на своей…
– Я! Я еще! – выскочил Заседателев в засмальцованном ватнике.
– К Эдьке в кабину, – вытянул Ромуальдыч указующий перст и гаркнул: – По машинам!
Тремя часами позже
Одесса, улица Хмельницкого
Улица ветвилась, как мелкая речушка, приникая к истокам Молдаванки. Противная морось сеялась с самого утра, изгоняя редких прохожих, застя пространство сквозистой кисеей. Развесистые платаны стоически зябли в промозглой серой мокряди, выступая маяками у обшарпанных стен и срезанных углов на перекрестках.