Пусть скорость и не решающий фактор в догонялках, но вряд ли у черепахи есть хоть крохотный шанс обогнать скакуна. А Соре, Сиро и Прэм пока что даже удержаться в воздухе стоило огромных усилий... На что тут вообще надеяться?..

— Э-э... А... Что?!

Погруженная в невеселые раздумья Прэм вдруг заметила вокруг себя некоторые перемены: в какой-то момент полет Соры и Сиро стал ровным и уверенным, с каждой секундой они набирали все большую скорость, и сопротивление ветра, обдувающего их шарф — то есть саму Прэм, — становилось все сильнее и сильнее.

Прэм наконец вспомнила, о чем хотела спросить с самого начала:

— Извините-е-е... А зачем вы попросили, чтобы у вас у каждого было только по одному крылу?

Брат и сестра, уже отлично успевшие освоить полет, с довольным видом переглянулись.

— А как же иначе? Без этого не победить.

Сора сказал это так, словно именно выполнение этого условия гарантировало им победу.

Пока они держатся за руки, они не проиграют никому.

Бесхозное оружие. Неодушевленные вещи. Куклы. Крылатые.

Орудия для убийства богов, созданные, чтобы служить еще одному богу, ни о чем другом не мечтающие.

Ради чего им существовать после потери своего хозяина — а они потеряли его шесть с лишним тысяч лет назад? Долгое время крылатые скитались по свету вместе с Авант Хеймом в поисках Ответа на этот вопрос.

И вот Джибрил, без предупреждения покинувшая дом, в один прекрасный день вернулась совсем другой. Такой, словно она нашла пресловутый Ответ.

Азраил задумчиво глядела вверх, подперев рукой подбородок. Вместе с ней туда же уставилась и сотня крылатых, ожидающих, пока истекут пять минут форы, данных Соре и Сиро согласно условиям игры.

Там, далеко вверху, виднелись крошечные фигурки Соры и Сиро.

— Джибуля, я считаю, что если кто-нибудь из нас и способен выполнить последнее задание Артоша и няйти Ответ, то это Финальная Модель. То есть ты.

На то были свои причины.

«Но проблема в другом», — подумала Азраил.

И, не переставая улыбаться, повторила то, что ранее уже говорила Джибрил на языке крылатых:

— Если твой «Ответ» нявязан тебе Заповедями, я использую свое Право. Ты же понямаешь, о чем я?

Все окружавшие их крылатые, тоже наблюдавшие за Сорой и Сиро, при этих словах явственно напряглись.

Азраил, председательница Совета Восемнадцати Крыльев, не являлась представительницей всей расы, но все же обладала очень важным правом. Правом, которое она получила с согласия всех крылатых шесть с лишним тысяч лет назад...

— Понимаю. А задавать вопросы, ответы на которые тебе и так известны, — признак слабоумия, — сказала Джибрил вызывающе. — Да, ты имеешь право лишить жизни всех крылатых... Так почему бы тебе так и не поступить? — Азраил подозрительно прищурилась. Джибрил продолжала: — Ведь тогда, давным-давно, ты забрала у всех нас право лишить себя жизни только на время, необходимое на то, чтобы найти смысл нашего существования. Если ты пришла к выводу, что этого смысла нет — так убей нас.

Всех крылатых, что слышали слова Джибрил, посетило странное чувство. Нет, то был не страх — ведь крылатые не боялись смерти. Им, оружию, срок службы которого — вечность, смерть представлялась даже честью.

Нет, их охватило нетерпение.

Они чувствовали: что-то очень важное начинается. Или заканчивается. Разница для них была невелика, но так или иначе, крылатые были взволнованы.

— Рада, что ты это понямаешь...

Одна только Азраил, похоже, ничего не чувствовала и не замечала. Джибрил в беседах с ней не могла скрыть какого-то непонятного разочарования, и ее снисходительный взгляд ранил Азраил.

— Старшая, ты тоже должна кое-что понять... — сказала Джибрил. — Мы все это время ошибались!

Джибрил сильно изменилась после встречи с Сорой и Сиро, о чем они сами вряд ли подозревали. До своего поражения в игре с ними она по сути мало чем отличалась от Азраил, пусть и чувствовала, что в этом есть что-то неправильное. Прежняя Джибрил видела смысл лишь в познании. В каком-то смысле она рассматривала непознанное как врага, которого следовало уничтожить. Она всего лишь проявляла к уничтожению врагов чуть больший энтузиазм, чем остальные ее сородичи.

Но в тот день, когда она проиграла Соре и Сиро, ее мир перевернулся.

— Хозяин, проживший на свете какие-то неполные двадцать лет, вмиг обратил знания, которые мы собирали тысячи, десятки тысяч лет, обратно в непознанное. Ты и представить себе не можешь, сколь многого это стоит! — воскликнула Джибрил с непривычной для Азраил страстностью. Никогда прежде, даже когда речь шла об Артоше, Джибрил не проявляла таких сильных эмоций.

— Есть трепет, что не идет ни в какое сравнение с радостью познания, — продолжала она. — Это трепет от обращения познанного в непознанное. Я по собственной воле примкнула к хозяевам. Десять Заповедей тут совершенно ни при чем.