“Эй, у него четыре колеса, и в нем было бы достаточно места, если бы этот гараж не был забит всеми теми вещами, которыми ты пользуешься, чтобы компенсировать свои недостатки”. Она бросает быстрый взгляд на мою промежность, а затем снова на меня.

“Что, если мне нравится, как моя коротышка заканчивает?” Я протягиваю руку и касаюсь ее под подбородком, прежде чем развернуться и зайти в дом. Проходит половина пути, прежде чем я слышу торопливые шаги Сэди позади меня.

“Это не то, что я имела в виду, и ты это знаешь. Ты просто пытаешься залезть мне в голову”.

“Голова, трусики, что угодно”, - бормочу я, но она меня не слышит. Когда мы заходим внутрь, я иду на кухню и бросаю ключи на столешницу. “Голодна?”

“Возможно”. Она подходит прямо к холодильнику и открывает его. “Я предполагаю, что ты часто питаешься вне дома?”

“Готовить для одного невесело”. Я достаю телефон и делаю быстрый заказ, который доставят.

“Я собираюсь осмотреться”. Она не ждет, пока я скажу хоть слово; она просто оставляет меня стоять одного на кухне, пока она исследует.

На моем лице глупейшая ухмылка, когда я медленно следую за ней и слушаю, как она комментирует каждую комнату.

“Окно в крыше? Что это, тысяча девятьсот восемьдесят седьмой?

“В гостевой ванной нет лепнины. Я вижу, ты не против срезать углы”.

Это был единственный коврик, который ты нашёл брошенным в мусорном контейнере?”

“Ты знаешь, никто не примет серый цвет за веселый.

“Конечно, твоя кровать размером со всю мою квартиру”.

“Этот крытый бассейн соответствует закону?”

“Это моя ванна”. Я прислоняюсь к дверному косяку своей ванной и качаю головой. Боже, если бы я не был одержим ею до сих пор, я бы набрался наглости, на которую она способна, говорить гадости о моих вещах. По какой-то причине мне это нравится. “Есть еще замечания?”

“Просто у тебя много свободного времени”.

“Как ты можешь определить?” На этот раз, когда я улыбаюсь, я не пытаюсь это скрыть.

Она протискивается мимо меня и открывает мой шкаф. “Что за мужчина должен так организовываться?”

“Тот, кто любит быть организованным”.

“Думаю, твой дом подойдет. Я имею в виду, если тебе нужно где-то жить”. Она машет рукой и снова проходит мимо меня.

Каждый раз, когда она это делает, мне хочется протянуть руку, схватить ее и прижать к своему телу. Как она может не чувствовать этого напряжения между нами? Оно такое напряженное, что, кажется, может лопнуть в любой момент, и я должен стоять здесь и притворяться, что это не сводит меня с ума.

“Если ты неряха, можешь просто сказать это”, - поддразниваю я, выходя вслед за ней из своей спальни.

“Я ни в чем не признаюсь, но ты должен знать, что серийные убийцы позавидовали бы твоей установке”.

“Провела много времени с серийными убийцами?”

“Я никогда не встречала документального фильма о настоящем преступлении, который бы мне не понравился”.

Я могу представить ее свернувшейся калачиком на диване с миской попкорна, пока рассказчик описывает ужасное убийство.

“И все же, обладая всеми этими знаниями, ты все равно отправилась со мной во второе место. Цок-цок, коротышка”. Она смотрит на меня, но это очаровательно, и я использую это как предлог, чтобы снова коснуться ее подбородка.

На моем телефоне загорается оповещение, и я вижу, что кто-то стоит у ворот.

“У тебя горячее свидание?” Сэди делает вид, что в вопросе есть причинно-следственная связь, но я вижу ее насквозь.

“Это наша еда. Им пришлось послать дополнительных людей, чтобы все это унести”.

“Никто не говорил, что мое похищение обойдется дешево”.

“Я принесу еду, и мы сможем поесть в моем кабинете”. Я собираюсь выйти, и она зовет меня вслед.