«Ты бодрствовал на лучшей части, так что это все, что имеет значение».

«Лучшей? Это смелое заявление, когда нам не с чем сравнивать. Я думаю, что мне стоит попробовать еще раз, и тогда ты сможешь сказать мне, какая часть из них лучше». Мой член набухает, когда я раскачиваюсь на ней, и я хочу, чтобы мы были голыми.

— Я думаю, ты прав, — стонет она, когда мы вздыхаем , и моя рука снова берется за ее шорты.

Громкий звук разрывает нашу связь и разлучает нас. Внезапно радионяня оживает и Шарлотта хнычет, прежде чем разразиться криком во всю глотку.

«Возьми ребенка. Я собираюсь посмотреть, кто, черт возьми, будет вот так стучать в мою дверь в... Я смотрю на часы и в шоке, узнав, который час. — Пять утра.

Глава 7

Робин

Я захожу в комнату Шарлотты, включаю лампу и с облегчением вижу, что посреди ночи снова включилось электричество. Я подхожу к кроватке и смотрю на нее сверху вниз, и она перестает плакать, когда видит меня. Она дарит мне ту широкую улыбку, которую я видела, как она дарила своему папе, и я протягиваю руку в кроватку и беру ее на руки. Я прижимаю ее к себе и целую в щеки, а она хватается за мои волосы.

«Кому-то нужен подгузник?» — спрашиваю я ее, поднося к пеленальному столику.

Я слышу голоса в коридоре и задаюсь вопросом, кто бы это мог быть. Я предполагаю, что это энергетическая компания или кто-то спрашивает о упавшем дереве. Я уверена, что это должно быть связано со штормом. Это очень плохо, потому что с Андерсоном и со мной все только начиналось. Трудно поверить в то, что он сказал мне, но знание того, что все это ново для него, говорит мне, что я особенная для него. Я соблазнила его хотеть большего, и это заставляет меня чувствовать себя сексуальной. Я думала о себе как о девушке по соседству, но в постели с ним ничего этого не было. Я впервые почувствовала себя женщиной, и я была желанной. Я не могу дождаться, чтобы исследовать это больше, теперь, когда я знаю, что он тоже хочет меня.

— Ты голодна? Я наклоняюсь и дую на живот Шарлотты, заставляя ее хихикать. — Я думаю, что да. Я защелкиваю ее комбинезон и поднимаю ее на руки.

— Пойдем, посмотри, не хочет ли папа тоже позавтракать. Я целую ее пухлую щеку, но мое нутро сжимается, когда я слышу голос моего брата, доносящийся снизу. Он звучит сердито, и я не знаю, что делать. «Я знаю, что моя сестра здесь, так что отойди в сторону», — рявкнул он. Я делаю глубокий вдох, чтобы не слишком напрягаться. Я не хочу, чтобы Шарлотта расстраивалась, и это будет бой. Мой брат, должно быть, понял, что это не семья купили дом Дженкинсов, а Андерсон - одинокий мужчина. Это единственная причина, по которой он был здесь на рассвете.

«Это мой дом, и если ты собираешься прийти сюда с приказами, ты можешь уйти», — говорит Андерсон строгим голосом.

«Я шериф», — отвечает мой брат. По его тону я могу сказать, что он удивлен тем, как Андерсон разговаривал с ним. Черт возьми, даже я. Никто никогда не противостоит моим братьям, особенно Кенту.

«Мне наплевать, если ты шериф. Вы не приходите ко мне домой, где моя семья, и не предъявляете требований». Когда я поворачиваю за угол, я вижу, как Андерсон делает шаг к моему брату. Именно тогда я замечаю, что они не только одинакового роста, но и одинакового телосложения. Мой брат большой парень, так что это говорит о многом. Если они дойдут до драки, я, честно говоря, не знаю, кто победит, и я действительно не хочу это выяснять. Одно можно сказать наверняка. В нем что-то изменилось. Может быть, он был там все время, и только сейчас он выходит на поверхность. Как будто в Андерсоне щелкнул переключатель. Его сладкая мягкость ушла, и теперь он выступает как защитник, который не собирается отступать. Это тот бизнесмен, которым он был до выхода на пенсию? Слушая, как он рассказывает о своей компании до того, как он ее продал, он звучал так, как будто управлял тесным кораблем. Я не позволю вспыхнуть конфликту между ними двумя, и я не позволю моему брату разрушить то, что только начало цвести.

— Кент, — говорю я спокойным, жестким голосом.

Андерсон смотрит на меня через плечо, и наши глаза встречаются. Гнев на его лицах исчезает, когда он поворачивается ко мне лицом. Если бы я не слышала, что происходит, то бы подумала, что ничего не происходит.

«Красавица, не могла бы вы взять Шарлотту и вернуться в нашу комнату?» — тихо спрашивает он. Хотя это сказано в вопросе, я не думаю, что он спрашивает. Как ни странно, меня это не беспокоит, как когда это делают мои братья.

— Наша комната, — говорит Кент, словно пытаясь обдумать слова.

Я шокирована тем, что Андерсон тоже так сказал. — Он только что сказал «наша комната»?

«Почему ты здесь? Сейчас пять утра». Я игнорирую его вопрос и делаю несколько шагов навстречу им обоим. — Я сейчас занята. Я покачиваю на руках Шарлотту, напоминая брату, что здесь ребенок. — Я позвоню тебе позже.

Он стоит там на мгновение, и я думаю, что, может быть, он уйдет.

— Ты услышал ее, тебе пора идти. Андерсон пристально смотрит на моего брата.

Именно тогда я понимаю, что он один из них. Он милый и любящий до тех пор, пока что-то, что его волнует, не окажется под угрозой. Он прошел путь от плюшевого мишки до медведя гризли за щелчок. По крайней мере, я думаю, что он заботится обо мне. Может быть, я могла бы найти это. Если бы мой брат не пришел и не постучал в дверь.

Кент даже не удосужился ответить Андерсону, глядя на меня. Он делает шаг в дом и показывает пальцем в мою сторону. — Это засос на твоей шее?