«Да я вроде туда не собирался».

«А браслет взять? Ты же хотел Грекову первый уровень ДРД выдать? А отцу — целительство».

«Мы скоро в Верейск возвращаемся».

«Уверен? Ты думаешь, Беспалова дочь на одну ночь сюда притащила или собирается ее здесь оставить, а сама уедет домой? Спорим, Совет затянется? И императора с Живетьевой стоит проконтролировать».

«Посмотрим».

«Уверяю тебя, затянется Совет. Беспалова это чувствует».

Не знаю, что там чувствовала Беспалова, но за завтраком она выглядела довольной и выспавшейся. И перспектива очередного скандала на Совете ее не пугала, поскольку княгиня была уверена, что ей удастся отсидеться за широкой шелагинской спиной, время от времени точечными ударами поражая подвернувшихся противников. Нет, силой Беспалову не обидели, но воинских умений у нее не было, поэтому действовала дама преимущественно хитростью. Князь Шелагин же использовал и то, и другое.

Император к этому времени уже проснулся или, скорее, его разбудили, потому что Метка чернела смесью злости и страха. Неуверенности тоже хватало. В таком состоянии Шелагин должен его дожать до демонстрации реликвии, при которой и остальные князья поймут: императору главная реликвия не подчиняется, что ставит под удар всю систему управления империей.

Щенок, которого я принес с собой, в лежанке сидеть не стал, принялся ползать по полу, тыкая носом во все что попадалось на пути. Двигался он, пожалуй, поуверенней, чем вчера.

— Ограничивать надо, — заметил Греков. — Не дело, когда собака себя так ведет. Он, конечно, мелкий, но моргнуть не успеешь, как вырастет.

— Алексей Дмитриевич, можете с ним позаниматься этим утром, — предложил я. — Рассказать ему все о правильном собачьем поведении. Мне как раз по делам нужно.

— Могу я, — предложила Таисия. — Мама против, чтобы я пока ходила на занятия, поэтому делать мне все равно нечего.

— Буду благодарен, если ты присмотришь после обеда, — ухватился я за ее предложение. — Алексей Дмитриевич будет нам с Александром Павловичем нужен на это время. Примерно до ужина. Кстати, как вы смотрите на то, чтобы поужинать на свежем воздухе колбасками с гриля и глинтвейном?

— Калорийно… — задумчиво сказала Беспалова. — Темно и прохладно.

— Зато вкусно, — возразил Шелагин-старший — Подсветить и обогреть можем и мы сами.

— Я тоже поддерживаю, — оживился Греков. — Согласен за такую плату обучать твоего… Кстати, как его все-таки звать-то?

— Глюк, — решил я. — Таисия предложила. Мне кажется удачным вариантом.

Щенок замер и повернул ко мне голову. Неодобрения от него не шло, так что, похоже, имя приживется.

— Это будет последний Глюк, который увидят твои враги? — хмыкнул Греков. — Одобряю. Кстати, купи ему шлейку, что ли. И ошейник с поводком — из шлейки-то он быстро вырастет.

Я кивнул, одновременно показывая, что услышал, и соглашаясь купить.

— Илья, мама сказала, здесь есть музыкальный салон с роялем. Могу я там попрактиковаться?

— Разумеется. Только я не знаю, настроен ли рояль…

«Обижаешь, там автоматическая артефактная настройка. С чего она вдруг вышла бы из строя?»

— Я проверю. Будет не настроен — скажу, — обрадовалась Таисия. — Но обычно дорогие массивные музыкальные инструменты поставляют с настройкой мастера после установки по месту.

— У нас были некоторые сложности с укрытием стройки, поэтому у нас не все, как обычно. Но рояль должен быть настроен.

— А ты сам на чем-то играешь? — спросила она.

— Немного на гитаре.

— Чудесно, — обрадовалась Беспалова-старшая. — Можно устроить маленький концерт.

— Концерт концертом, а нам пора ехать, — решительно сказал Шелагин-старший. — Не до музыки, знаете ли, Калерия Кирилловна. У нас слишком серьезные проблемы.

— Но я же не прямо сейчас предлагаю. Можно вечером. При свете звезд…

Поскольку вопрос с присмотром решился на весь день, уехал я с Шелагиными, не забыв Глюку сказать: «Ждать. Слушать Грекова».

По дороге я отслеживал метки императора и Живетьевой, поэтому не пропустил момента, когда метка императора зажглась надеждой, а сам он начал довольно шустро перемещаться, причем к черному ходу. Кажется, Совет сегодня пройдет без императора.

Я оказался прав, потому что, когда мы подъезжали к дворцу, от него отъезжала неприметная машина, в которой под иллюзией сидел император. В этот раз он опять лично ехал к Живетьевой. Скорее всего, это объяснялось тем, что Живетьева притворялась дряхлой, разваливающейся после покушения особой и делала вид, что не способна перемещаться самостоятельно. Хотя по ее метке было понятно, что она уже полностью оправилась от последствий взрыва и генерирует новые идеи по захвату власти. А значит, и по нашему устранению — очень уж мы ей все мешали.

Шелагин-старший отправился на Совет, а мы поехали по моим указаниям за императором. Мои предположения оказались верными: ехал он в место содержания сообщницы. Отставали мы от его машины ненамного, поэтому мне удалось услышать разговор с самого начала.

— Костенька, ты ли это? — совсем слабо прошелестела Живетьева.

— А кого ты еще хотела увидеть, Арина Ивановна? Шелагина? Так он вряд ли придет навестить тебя после того, что ты у них устроила.

— Я устроила? — слабо возмутилась Живетьева, почти не выходя из образа. — Они на меня напали, нарушив все нормы гостеприимства, мне еле удалось уйти порталом, да и туда они отправили что-то убойное. Кто знал, что мое стремление к примирению так закончится…