Пора было возвращаться, но внезапно я уловил слабый писк буквально на грани слышимости. Пойдя на звуки, обнаружил щенка. Отлетел тот далеко, но из повреждений получил только сломанную лапу, на диагностирование чего моих целительских знаний оказалось достаточно. Похоже, это был один из тех двух щенков, что находились в кабинете Живетьевой, но ни второго щенка, ни его матери поблизости не было.

Я обезболил, аккуратно вправил перелом и отправил целительскую волну и регенерацию, намереваясь осуществить первую помощь, а потом подбросить малыша работникам питомника, чтобы дальше его выхаживали уже они. Но внезапно он открыл глаза и уставился на меня чуть мутноватым младенческим взором. Только этого не хватало! Теперь до конца жизни он будет признавать хозяином только меня. А значит, его либо забирать с собой, либо убивать, чтобы не демаскировал. Я выбрал первое, засунул щенка за пазуху и отправил в целительский сон, досадуя, что не догадался сделать этого раньше — тогда не имел бы дополнительной проблемы.

Император возвращаться не собирался, планировал остаться до того времени, пока не станет известно, выжила Живетьева или нет. Судя по тому, с каким выражением лица он говорил о сообщнице, ему хотелось придушить ее лично. Только вот делать этого он, увы, не будет. Во всяком случае, пока не убедится, что та не сможет вернуть ему власть над реликвией.

На обратной дороге пришлось заехать в зоомагазин, потому что щенок был слишком мелким и ему требовались специальные смеси, раз уж родительницы рядом нет. Похоже, она во взрыве не уцелела, как и многие другие собаки из питомника. Строго говоря, я не видел и не слышал ни одной, поэтому не исключал, что вся селекционная работа Живетевых пошла собаке под хвост. Конкретной собаке, по имени Арина Ивановна. Собак, которые животные, было жалко, а вот тех, которые Живетьевы, нет. По известным мне представителям рода — Арине Ивановне, Эрнесту Арсеньевичу, бабушке и дедушке Николая и самому Николаю — становилось понятно, что отбор велся исключительно по наглости, беспринципности и безжалостности. Отсутствие моральных норм — не те качества, что должны присутствовать у целителей. Возможно, Живетьевы были самыми умелыми, но что толку, если своими умениями они приносили больше вреда, чем пользы? Честно говоря, я подумывал пустить знания из модулей в свободное плавание, потому что это подрывало принципы, на которых зиждилась власть Живетьевых. Стоило научить Зимина снимать блоки — и Живетьевы стали вполовину менее страшными.

Можно начать, например, с Таисии, если она действительно хочет стать целительницей. Даже модуль первого уровня давал знания, которые считаются утерянными. Обставить, конечно, это нужно так, чтобы не было понятно, откуда пришли знания, потому что подставлять невесту под живетьевские интриги я не имел права. Короче говоря, требуется хорошо продумать, прежде чем действовать.

В зоомагазине продавщица воспользовалась моей неопытностью и всучила сразу кучу вещей. Я купил специальную смесь для щенят, бутылочки с сосками, лежанку с подогревом какой-то навороченный шампунь и элитные щенячьи консервы — на вырост, потому что совсем скоро моему подопечному потребуется пища посерьезней. Продавщица, намекнув, что щенки не только едят, но и извергают продукты жизнедеятельности, всучила еще и пару упаковок впитывающих пеленок.

Все это время я держал щенка в целительском сне и периодически подправлял заклинаниями заживление его лапы. Регенерация требовала ресурсов организма, поэтому еще в машине я развел первую порцию смеси, благо проблем с созданием нужного количества воды любого качества у меня не было. Как оказалось, целительский сон щенку не помешал подкрепиться. Сожрал малыш всё, что было в бутылочке, а потом так же, не просыпаясь, изверг излишки жидкости. Хорошо, что к этому времени пеленку под него я уже подстелил, иначе осталось бы это все на мне.

Совет к этому времени не закончился, поэтому мы вернулись в поместье и отправили автомобиль караулить возвращение князя. Сразу от ворот и отправили, потому что у них нас ждал Греков. Он после известия о покушении вылетел первым же рейсом, чтобы услышать всё из первых рук. Шелагин-младший пересказал всё, что видел сам и о чём догадывался. Эту информацию я дополнил своей и картиной разрушенного в хлам питомника. Ну и про щенка пояснил, откуда он взялся. И что с некоторой вероятностью из всех живетьевских собак остался только этот щенок. Счастливчик, можно сказать. Так и назову. Сначала ему повезло, что не погиб, а потом — что я его вообще услышал.

В сети появилась новая информация про взрыв у Живетьевых. Даже фотографии просочились. Собак живых на них не было ни одной, зато Живетьевых, к сожалению, хватало. Даже дедушка Николая выжил. Фотографий главы клана не было, но судя по ее метке, Живетьева в себя уже пришла, но похоже, еще находилась под завалом — метки ее и императора были не рядом. К сожалению, расположение меток я наблюдал только в плоскости, поэтому точнее сказать не мог.

Появились комментарии, направленные против нас. Мол, лучше бы мы полегли всем семейством, чем было уничтожено столько собак редкой породы. Про гибель целителей тоже пытались писать, но сразу же нарывались на негатив по отношению к Живетьевым — мол, они не истинные целители, а хапуги. Их, мол, не жалко, а вот гибель собак — утрата куда значительней, чем если бы все Шелагины полегли. Князей много, невелика потеря.

— Живетьева точно жива? — первым делом спросил Греков, как только рассказ завершился.

Разговаривали мы, ничего не опасаясь, так как сразу поставили защиту от прослушивания. Прислуги в замке было мало, но лучше ограничиться заклинанием, чем отслеживать, не подходит ли кто-нибудь близко к нам. Потому что этот кто-нибудь мог услышать не предназначенные для посторонних слова.

— Точно, — ответил я. — Ее сильно покоцало взрывом, но не убило.

Щенка я держал на коленях. Как только я его пытался выложить в уютную подогреваемую лежанку, он сразу начинал жалобно плакать, как умеют только маленькие обиженные щенки. Причем делал он это, так и не выходя из целительского сна, который я не снимал, периодически проверяя, как там идут процессы заживления. Нашел себе проблему на ровном месте…

— Добить нельзя было?

— Она под завалами, — пояснил я. — Пока выкопают, придет в себя настолько, что скорее она убьет меня, чем я ее.

— А сбросить на нее еще одну бомбу? — кровожадно предложил Греков.

— Чтобы обвинили уже нас? — сожалеюще сказал я. — И не факт, что добьет, на самом деле. Как мне сказали, единственный вариант убить такого высокоуровнего целителя — отсечь голову клинком из изнаночного металла. Со всем остальным ее регенерация справится. И попытка будет только одна, потому что если не удастся отсечь голову, то покушающегося она прибьет.