— Мне кажется, ты какая-то напряженная, — резюмировал он наконец. — Знаешь, когда я в детстве так нервничал, бабуля заваривала мне травяной чай и пела специальную добрую песенку.

— Да неужели? — Гунилла закатила глаза. Руки у нее уже подрагивали. — И что ты предлагаешь по такому поводу?

— Ну… ты же понимаешь, что чаю я тебе сейчас не заварю, да?

— Песенок тоже не надо!

— Вот и зря, — парень даже укоризненно покачал головой. — Ты просто не знаешь, от чего отказываешься.

— Предпочту и дальше не знать!

— Я и говорю — зря. Вон, от тебя аж пар валит… а, нет, это все еще от метлы. Но ты бы все-таки подумала насчет песенки. Между прочим, у меня прекрасный голос, бабуля всегда это говорила. Но вообще я считаю, что в стране должна существовать какая-нибудь служба спасения для потерпевших метлокрушение над океаном. Это серьезная недоработка императорской семьи! Надо обязательно им сказать.

— А может, и правда догребем? — тоскливо подал голос Афанасий.

— Вот! — радостно подхватил Гор. — Я слышу голос разума в этом океане уныния и пессимизма! Кстати, у тебя есть с собой чернила?

— Что?! — девушка изумленно моргнула, на секунду даже забыв о затекших руках. — Какие еще… нет, конечно! И на кой тебе чернила посреди океана?! Ты что, собрался написать письмо бабуле?

— Да нет. Просто я надеялся, что это именно чернила. Мало ли что там еще может быть у ведьмы в сумке. Я хотел сказать, что там, кажется, что-то разбилось.

— Что?!

Гунилла в ужасе перевела глаза на дрейфующую разом сумку и обреченно зажмурилась. Вокруг сумки разливалось темное пятно, «щупальца» которого уже достигли всех троих пловцов.

— И что это? — самым светским тоном поинтересовался Гор.

— Чернила.

— Ты же сказала, у тебя нет чернил!

— Чернил для письма — нет. А редкий и особо ценный алхимический ингредиент чернила зеленой каракатицы — есть. То есть был. У нас в гостинице на Лирку эту каракатицу всего на два дня оставляли!

— М-м… и что эти чернила делают?

Волна в очередной раз чуть подбросила всех троих, и Гунилла повыше подняла подбородок, спасаясь от неумолимо расползающейся зелени.

— Да так… ничего особенного, — вообще-то она искренне так считала. Ведьме еще в процессе обучения обычно доводится испытать на себе столько побочных эффектов от случайно разлитых или взорвавшихся прямо в пробирках зелий, что волей-неволей привыкаешь относиться к этому философски. — Могло быть и хуже. У меня там в сумке вообще-то и ядовитого всякого хватает… а чернила с кожи в конце концов смываются. Через пару дней.

— А шерсть рано или поздно перелиняет, — поддакнул зеленеющий рядом сурок, отфыркиваясь от попавшей в нос воды.

— Что?! — парень запустил руку в волосы — впрочем, все равно слишком темные, чтобы в тусклом свете можно было заметить, успелили ли они зазеленеть.

— Светает, — меланхолично заметил Афанасий, и Гунилла с изумлением осознала, что он прав. На горизонте в самом деле занимался рассвет.

— Кстати, метла высохла, — сообщил Гор.

— Что?!

Не тратя больше слов, девушка чуть подбросила метлу и тут же прищелкнула пальцами. Ее бесценное транспортное средство зависло в воздухе. А Гунилла тут же уронила на воду и раскинула окончательно обессилевшие руки.

— Отлично! — с энтузиазмом воскликнул парень, вытянул руки в вверх, сцапал парящую метлу, без труда подтянулся к ней и каким-то почти акробатическом движением мгновенно уселся верхом. А потом перевесился вниз, подхватил девушку и усадил боком перед собой, обнимая ее за талию.

— Я тебе что — дева в беде? — тут же возмутилась ведьма и перекинула ногу через черенок, устраиваясь поудобнее.

— Ни в коем случае. Дева в беде может быть заплаканной, несчастной, но ни в коем случае не зеленой!

Вообще-то зеленой Гунилла оказалась местами — зато почти всеми. До подбородка. Впрочем, Гор не мог похвастаться и тем — нежным оттенком весенней зелени он способен был сейчас посоперничать с любым орком.

— Кто бы говорил!

— Эй, вы меня не забыли? — возмущенный вопль откуда-то снизу отвлек обоих от разглядывания себя и друг друга. — У меня вообще-то сумка!

…Пару минут спустя, когда метла уже набрала высоту, Афанасий, воровато оглянувшись на сидящего за спиной его хозяйки парня, с надеждой предложил: