– Анжелика. Двадцать восемь лет. Английский, кулинарные курсы… – продекламировала я, быстро-быстро пробегаясь глазами по написанному. Шурша страницами, взялась за следующий лист. – Марина. Тридцать два года. Синхронный переводчик… Интересно. М-м-м… Это что? Резюме для посольства? Только не говори, что ты мидовец, – ахнула я, мысленно прикидывая, как бы мне поскорее слиться и проклиная себя за проявленную беспечность. Олег, напротив, глухо застонал.

– Я тренер! Ясно? – буркнул сосед, – а это… так, глупости.

И вот тут у меня в голове кое-что щелкнуло. Тренер. Олег… Анкеты со ссылкой на тот самый сайт. Мои глаза непроизвольно округлились. Нет! В жизни не бывает таких совпадений!

– Олег? – прошептала я. – Олег? Мамин?!

– Допустим, – насторожился тот.

– Серьезно? Ты правда, что ли, Мамин Олег?

– Слушай, если ты фанатка, то…

– Какая еще фанатка? – презрительно сощурилась я.

– Хоккейная!

– Да ну тебя. Я клюшку от шайбы не отличу!

– Тогда откуда ты меня знаешь? – сощурился сосед, сканируя мою тушку подозрительным взглядом. Да что с ним?

– Так это твое объявление?

– Тише ты! – Олег оглянулся, словно опасаясь, что из-за кадки с фикусом выскочит его мать наперевес с очередной партией предложений. Я тихонько хихикнула, зажимая ладошкой рот, но это уже было не остановить.

– Ты… Тот самый Олег. Аха-ха-ха. Я не могу…

– Люба…

– Извини. Это просто очень смешно. Мы всей ветеринаркой ржали… – я осеклась, только теперь почему-то подумав, что ему самому было наверняка не до смеха. Мамин этим воспользовался, чтобы с рыком выхватить у меня из рук злосчастные бумажки. Ну и ладно. Подумаешь. Мне они зачем? Я увидела достаточно, чтобы вспомнить о своих комплексах. Подобные анкеты идеальных женщин не были проблемой, но ровно до тех пор, пока я помимо воли не начала себя с ними сравнивать. Эх… Размышляя о том, как выкрутиться из глупейшей ситуации, в которую не от большого ума я сама себя и загнала, я слишком поздно услышала, что у Олега зазвонил телефон. И не подумав меня отпустить, тот зажал мою тушку под мышкой и приложил новенький сверкающий айфон к уху.

– Да, мам. Алло…

Мама?! Та самая, то есть? Ох…

– Привет, сынок. – В голосе женщины читалась настороженная радость. – Ну как, надеюсь, тебе есть чем меня порадовать?

Я завозилась, но вместо того, чтобы освободиться, лишь сильнее вжалась носом в подмышку соседу. Самое смешное, что мне грех было жаловаться – пах он просто божественно. Вот если бы еще не его мать…

Олег тяжело вздохнул.

– А тебе? Надеюсь, ты уже удалила свое объявление?

– А ты выбрал кого-нибудь из анкет, которые я привезла?

– Я же сказал, что не буду этого делать! – психанул Олег, опустив руку мне на затылок и плотно фиксируя, что было совершенно лишним, ведь я и так уже практически не шевелилась, вслушиваясь в разговор. Из которого выходило, что не такой уж он мамин, как я поначалу подумала. По крайней мере, он умел ей перечить.

– Тогда и я не буду удалять объявление, – холодно заметила женщина на том конце связи. Олег глубоко вздохнул. Богатырская грудная клетка раздулась, словно кузнечные меха. Из-за чего у меня почти не осталось пространства для вдоха, и я слабо пискнула. Олег ослабил медвежью хватку. С облегчением вынырнув из его объятий, я сделала глубокий-глубокий вдох, подняла ресницы и… утонула в его глазах.

– Твои инициативы смешны, мам! – бросил он. – И крайне неуместны.

– Это еще почему?

Олег прошелся по моему застывшему в панике лицу. Остановился на подрагивающих от эмоций губах. И проделал обратный путь к смущенно мечущимся глазам.

– Потому что моей девушке это не нравится!

О, боги… Я, кажется, понимала, куда этот невыносимый человек клонит. Но если так, лично я на это подписываться не собиралась! Отчаянно дернув головой, дескать, не смей! Вроде как, только попробуй… Я, тем не менее, послушно замерла, не в силах вымолвить ни слова. Да даже пошевелиться не в силах. Вот же гад, а?! Гипнотизер хренов!

– Какая еще девушка?

– Та, с которой я встречаюсь, мам.

– Ты мне ничего о ней не рассказывал.

– Что неудивительно, учитывая, что ты бы непременно стала совать свой длинный нос в наши отношения.

– Я? Совать?!

– Ну, может, я слишком грубо выразился. Но ты же понимаешь, о чем я!

Голос в трубке стих. Я воспользовалась этой паузой, чтобы чуточку перевести дух, и опять вяло трепыхнулась в Олеговых лапищах. Отъелся он на своих пиццах, скажу я вам… У меня не было никаких шансов освободиться. Абсолютно, совершенно, блин, никаких.

– Нет, Олежка. Не сходится, – торжествующе пропела трубка.

– Что именно? – опять напрягся тот.

– Ты все придумал, чтобы я от тебя отстала. С возрастом ты, Олежек, так и не научился мне врать.

– Очень надо! И я не вру. Удали объявление.

– Сразу, как ты познакомишь меня с невесткой.

О, боги!

– Да пожалуйста! – рявкнул мамин сибиряк, включая фронтальную камеру. Я даже не успела пригладить волосы, как этот придурок направил ту на меня. – Вот, мам. Это моя Любовь. Люба, это моя мама. Светлана Васильевна.