Они двинулись к пещере, откуда не доносилось ни звука. Само отверстие в горе дышало смрадом, как будто являлось задницей зароговевшего великана. Площадка перед пещерой была усеяна обгоревшими костями, обрывками ткани цвета хаки, остовами сожжённой техники и улыбающимися черепами. Черепушки разных мастей различались только степенью обгорелости, а так у них у всех были злобные оскалы, намекающие, что в пещеру лучше не соваться — делились опытом…

— А может всё-таки не пойдём, пан Бзгжинский? — с тщательно скрываемой дрожью в голосе проговорил пан Гашек. — Может, подождём других людей, а сами уж потом… как-нибудь…

— Да? А если другие люди смогут найти вот это раньше нас? — кум дворника нагнулся над травой и показал сверкнувшую на солнце монету.

Пан Гашек сглотнул. Монета была размером с сырник, какие любила делать Агнешка по выходным дням. И даже то, что она была явно старинной, никак не сказалось на способности сверкать и переливаться желтым светом в лучах солнца.

— Ого, — только и произнес пан Гашек.

— Вот тебе и ого. Подобное «ого» на мотоцикл тянет. И притом с коляской! Сразу видно, что старинная и стоит бешенных денег. А если подобных монет у дракона не меряно? Если он в них купается, как волнах Балтийского моря? Нет, кум, ты как хочешь, а я пойду проверю. Даже если дракон ещё жив, то хотя бы ещё парочку подобных монет спереть и я был бы доволен!

— Я тоже пойду с тобой! — заморгал дворник. — Мне тоже парочка подобных монет не помешает!

— Значит, вам тоже нужно моё золото? — раздался спокойный мужской голос.

Этот самый голос прозвучал одновременно отовсюду, как будто говоривший расставил по периметру кучу звуковых колонок, а двое золотоискателей встали в центре этой «дискотеки». Гашек и Бзгжинский даже присели одновременно, услышав этот голос. Переглянулись.

— Ты слышал? — не смог сдержать дрожи в голосе Гашек.

— Да, я думал, что показалось…

— Он не умер? — почему-то спросил дворник. — Может, это общая галлюцинация? Или над нами кто-то шутит?

— Да. Может быть и в самом деле кто-то шутит. Кто-то хочет чтобы мы ушли и оставили золото другим. Но мы же с тобой не из пугливых? Нас воробьиным пердежом не пронять! — приободрился Мтишек. — Мы пришли за золотом и просто так его не оставим!

— А вы не сдаётесь? — снова спросил мужской голос. — Тогда спрошу вас ещё об одном — кто из вас трусливее? Спрашиваю потому, что трус останется жить, а храбрый…

— Пан Бзгжинский, я счастлив был быть вашим кумом! — быстро произнес дворник и рысцой рванул к оставленной у дороги машине. — Я даже попрошу ксёндза Кацпера помолиться за вас в два раза больше обычного!

— А-а! — вырвался у пана Бзгжинского вопль отчаяния, когда он почувствовал, что не может догнать и пнуть кума за такое предательство. Его ноги оказались прикованными к земле, как будто он случайно встал по колено в бетонную лужу, а она быстро засохла.

— Ну вот и выяснили, — проговорил голос. — Что же, второй останется мне на ужин. Ведь я так и не получил обещанную жертву…

Пан Бзгжинский попробовал ещё раз вырваться из незримых оков, потом ещё раз, но они держали крепко.

— Я не виноват! Я самый жалкий трус! Я вовсе не храбрец! — отчаянно завизжал кум дворника, когда издалека услышал глухое рычание.

— А это уже не важно. Мне нужен был трус и я его получил, а ты… ты пойдешь на ужин, — из пещеры вышел мужчина чуть старше средних лет.

Отличительной чертой мужчины был шрам в виде креста на виске. Он почти ласково улыбнулся пану Бзгжинскому, а потом его глаза вспыхнули ярким пламенем…

Должен признаться, что несколько часов сна после бессонной ночи не такое уж большое удовольствие — проснулись мы всё равно, как полусваренные раки. Вроде и создавали вид жизнедеятельности, но всё-таки до слова «живчик» нам всем троим было далековато.

Меня потряхивало после всех эликсиров, которые засадил перед встречей с мавками. Чопля сама по себе была недовольна жизнью, а Петька явно измучался мыслями об ушедших матери с отцом и пропавшей сестренке. В общем, состояние было не радужное.

Агнешка же не могла нарадоваться нашему пробуждению. Она порхала в ритме польки-бабочки и отчаянно пыталась нас накормить. Причем накормить так, словно у всех продуктов дома завтра закончится срок годности, поэтому нужно срочно от них избавиться. Мы попытались отвалиться от стола уже на второй смене блюд, но куда там — Агнешка только разошлась и всё пыталась впихнуть в нас то пампушки, то зразы, то перожки.

Чопля даже попыталась распихать угощения по карманам, но под моим суровым взглядом всё извлекла и положила обратно. Ну, почти всё. Я видел, как оттопыривается её карман под тяжестью стыренного пирога с мясом. Всё-таки ухватила про запас и потом где-нибудь сточит втихаря.