— Не видела на палубах никого из команды, если они не заняты делом.

— Ты не права, — хмыкнул Марко. — После смены остается еще много времени на свои дела. А у нас тут свой мир, свой собственный тайный город. Почти во все помещения корабля можно попасть, минуя коридоры для туристов. Они ведь не для того купили билет на этот корабль, чтобы любоваться персоналом.

— Ну-у-у-у… — я покосилась на его загорелые мускулистые руки. — Все-таки иногда стоит полюбоваться!

Он засмеялся, демонстрируя отличные белые зубы:

— Мы не мальчики для развлечения. Мы танцуем только с теми, кто нам нравится. Идем дальше!

Я не успела спросить — так я тебе нравлюсь?

К чему это кокетство, и без того понятно, что экскурсию мне устроили не в рамках социальной помощи скучающим пенсионерам.

Марко схватил меня за руку и потащил меня мимо исходящих паром огромных агрегатов, которые отглаживали белоснежные простыни.

— Здесь у нас музей! — повысив голос, чтобы перекричать шум, сказал Марко, остановившись у застекленного стеллажа. — Коллекция всего, что забыли туристы в карманах своей одежды, отданной в стирку. Например, список «Что я ненавижу в своем соседе по каюте». Или вот самодельная карта корабля со странными крестиками в случайных местах. Мы проверяли — там ничего интересного. Или живого краба!

— Это он? — я ткнула пальцем в чучело краба на нижней. На остальных стояли мини-бутылочки алкоголя, валялись визитки, монетки разных стран, камушки, косточки и пластиковые вилки.

— Да! Он жил у нас в коробке, а когда умер, мы принесли его сюда! Было еще бриллиантовое кольцо, которое один чувак снял, когда поссорился с женой, а потом забыл надеть. Или однажды мы нашли пять пар часов в карманах карго-шорт. Дорогих! Мы их вернули, конечно. Ну и всякие… другие игрушки.

— Ага… — сказала я, задумчиво глядя на наручники и несколько разнокалиберных анальных пробок на верхней полке.

— Идем дальше!

Марко толкнул двери, ведущие на свободу из этого прачечного ада, и я вздохнула с облегчением, когда мы вновь оказались в служебном коридоре.

— Вот такие лесенки — показал он на одну из тех, что мы миновали. — Ведут в комнаты отдыха. Вход туда есть почти из любого бара, лаунж-зоны, СПА-центра или зала для выступлений. Чтобы персонал мог спокойно выпить кофе, отдохнуть или вернуться к себе в каюту, не привлекая внимания. А здесь…

Марко толкнул еще одну дверь, и я увидела еще одно длинное помещение без перегородок, внутри которого медленно полз длинный конвейер, заставленный паллетами с хлебом, пачками молока, кукурузных хлопьев, коробками с баночками джема и маленькими упаковками масла.

— Это центр управления грузом. Отсюда лифты ведут прямо в рестораны и кухни, куда доставляют со склада продукты. Сейчас мы уже готовимся к завтраку. Повара жарят блинчики и бекон, чтобы к утру оставалось только приготовить омлеты и яйца-пашот.

— Уф-ф-ф-ф… — выдохнула я. — Все это круто. Даже немного пугает. А мы можем немного передохнуть? У меня ноги на каблуках устали.

— Почти пришли, — сказал Марко, затаскивая меня в большой лифт.

В нем не было зеркал и позолоченных кнопок, не играла музыка и двигался он не так плавно, как пассажирский. Зато куда быстрее — мы буквально ухнули в самые недра корабля, на одну из минусовых палуб.

Здесь было влажно, пахло солью и машинным маслом.

Стены коридора украшали ржавые потеки, а над дверями не было даже табличек. Зато тут нам навстречу то и дело попадались члены команды. Без униформы — и без белоснежных улыбок, которыми они всегда встречали пассажиров на верхних палубах.

Кто-то куда-то спешил с деловым видом, кто-то глазел на меня с любопытством, а молодые парни обменивались с Марко рукопожатиями.

— А вот и наш паб!

Я остановилась как вкопанная перед железной дверью с округлыми углами и колесом посередине. Поверх белой краске на ней было выведено вручную черной три слова.

— Ла Брухула Боррача… — прочитала я. — Что это значит?

— «Пьяный компас», — подмигнул Марко. — Только это секретное место, никому ни слова, договорились?

И Марко потянул тяжелую дверь, которая впустила нас с недовольным скрипом.

Удивительно, но секретный бар выглядел на редкость уютно. Он был похож скорее на британский паб: деревянные панели на стенах, грубые столы, в том числе стоячие, стойка с множеством пивных кранов и пара телевизоров, на экране которых беззвучно показывался футбольный матч.

Впрочем, на экраны мало кто смотрел. Народу было много, но почти все просто общались между собой. Там были и темнокожие парни, и смуглые латиносы, и азиаты, и светловолосые ребята, в которых я заподозрила славян.

— Для своих у нас совсем другие цены, — сказал Марко. — Но я тебя, конечно, угощу. Ром-кола?

— Давай!

Я отошла к ближайшему свободному столику и с облегчением упала на стул, вытянув усталые ноги в туфлях.

Марко хлопнул кого-то по плечу у стойки, показал два пальца бармену, тот отпустил неразборчивый комментарий на испанском, остальные заржали и кое-кто оглянулся на меня.