Его ладони вдавились в мои бёдра, удерживая меня на месте, не позволяя ни дюйма пространства между нами.

Каждое движение вбивало меня в стену, каждый толчок отзывался вибрацией в костях, разрывая остатки здравого смысла.

Двигался ещё глубже, ещё сильнее, пока я не потеряла голос от стонов, пока мой мир не сузился до ощущения его кожи, его жара, его силы, что полностью подчинила меня.

Я захлёбывалась воздухом, ощущая, как он заполняет меня целиком, как он брал меня так, будто хотел оставить внутри себя, сжать, сломать, чтобы я никогда не смогла уйти.

Аш обхватил мой подбородок, заставляя смотреть ему в глаза, утонуть в этих раскалённых зрачках, что видели только меня.

Я дрожала, цеплялась за него, теряла себя в этом огне..

Мои пальцы впились в его кожу, тело сотрясалось в конвульсиях, и в тот момент, когда я почувствовала, как мир разлетелся на осколки, Аш впился зубами в мой ключицы, оставляя ещё одну метку.

Я терялась в нём.

Я растворялась в его дикости.

Я исчезала в его власти.

Его движения замедлились, но он не вышел, не отпустил.

Я задыхалась.

— Ты моя, — прошептал Аш, низким, разрушительным голосом.

Его пальцы соскользнули с моего бедра, замирая на животе.

Я чувствовала напряжение в его теле, судорожный вдох, но Аш не сказал больше ничего.

Эта ночь не изменит ничего.

Но я никогда не забуду, как он меня взял.

Как он меня сломал.

Я его.

Но только на эту ночь.

Сознание возвращалось тяжело, с шумом в ушах и ощущением, что всё внутри залито свинцом.

Первое, что я почувствовала — тишину.

Без голосов. Без запаха.

Словно всё вокруг было не настоящим — стерильным, вычищенным, обнулённым.

Я открыла глаза. Свет ударил в лицо, но не обжёг, а просто напомнил, что я всё ещё здесь. Живая. Где-то.

Белый потолок. Пустая палата.

Я попыталась пошевелиться. Тело откликнулось вяло, с задержкой, будто не до конца было моим.

Халат. Холодный воздух. Сухость во рту.

Я не знала, сколько времени прошло, но когда села, всё внутри немного провалилось — словно я поднялась слишком резко и потеряла равновесие.

И тут резкий укол.

Запястье.

Я вздрогнула. Почувствовала небольшое покалывание, сначала еле заметное, как от затекшей руки. А потом — сильнее, горячее, жгучее.

Сейчас казалось, будто кто-то прижёг внутреннюю часть руки изнутри.

Я сжала пальцы, провела второй рукой по коже — всё чисто, гладко.

И всё же жжение не исчезло. Оно пульсировало, требовало внимания.

Это было странно, но видимо, я как-то отлежала руку.

В дверь постучали. Один раз. Чётко.

Я вздрогнула, обернулась.

На пороге стоял тот самый мужчина, который привез меня сюда. В чёрном, с прямой спиной и отсутствием эмоций на лице. Он был почти безмолвен, но в его взгляде читалось: «Время вышло».

— Вы готовы? — спросил он.

Я кивнула.

— Где Аш? — вопрос сам сорвался с губ и внутри меня отозвался настороженностью.

Чтобы убедиться, я еще раз оглянулась по сторонам. Здесь его, к счастью, не было. Видеть его мне совершенно не хотелось.

— Проводят все необходимые анализы. Как только будем убеждены, что его жизни больше ничего не угрожает — он вернется в колледж, — сказав это, он развернулся и вышел с палаты, тем самым давая понять, что болтать он не настроен.

Одежду мне оставили. Я переоделась молча, движения были механическими. Жжение в запястье не исчезло, а только нарастало — тонким, тревожным пульсом.

До машины меня проводили молча. Ни одного лишнего слова.

Сначала — по белому коридору. Потом — мимо ресепшена. Медсёстры делали вид, что не смотрят, но я чувствовала на себе взгляды.

На улице было холодно, пасмурно. Машина стояла уже с открытой дверцей.

Я села внутрь, чувствуя, как боль в руке нарастает. Хотелось её спрятать, поджать, отвернуться, как будто кто-то мог увидеть.

Мужчина кивнул водителю и закрыл за мной дверь.

Никаких разговоров.

Никаких объяснений.

Только движение вперёд, в сторону учебного корпуса, куда я теперь должна была вернуться.

Коридоры были тихими. Это был выходной. В корпусе почти никого.

Я поднялась в свою комнату, закрыла за собой дверь, и только тогда позволила себе выдохнуть.

Не потому что стало легче.

А потому что теперь я была одна.

Я скинула кофту и наконец осмотрела руку — но там по-прежнему ничего не было.