Я шла по коридорам школы к кабинету, в котором обычно проходили межклассные игры на “сплочение коллектива” и читала брошюрку про новый курс.

Итак, всем, кто собирался участвовать в курсе, следовало выбрать личного наставника. Один из преподавателей Академии будет заниматься с подопечным в индивидуальном порядке — именно потому количество мест на курсе было ограниченно. Выбор наставника, скорее всего, определит то, к какому именно стилю боя мне придется привыкать. Мне стоило подумать над этим выбором усерднее, чем я думала над обычными вещами.

Позволить своему разуму опустеть, чтобы в нем были только нужные мысли. Учесть минусы и плюсы. Вперед, Таника, давай размышлять.

Я скользила взглядом по портретам и подписям. Всего на выбор было десять человек, из них интересных — трое.

Профессор Хэмдж был с кафедры устойчивых магических систем. Эта кафедра занималась артефактами и артефактоподобными структурами — например, защитными периметрами зданий или магическим оружием кораблей. Занятия, связанные с его кафедрой, всегда отличались — ведь обычно на уроках мага учат применять его силу, а сама суть магсистем была в применении сил без участия мага.

Раньше профессор входил в группу разработки стратегического магического вооружения. Он ответственен за залы, расписанные ужасающе запутанными рунами, которые способны испепелить небольшой город. Он разбирался в том, как защититься от таких заклинаний. Помимо того, из всех магов, именно артефактисты лучше всех понимали, как работает магическая сила как таковая, в чем ее источники и расходы.

Профессор Альма вела общую магию у старшекурсниц, и разбиралась в этом предмете лучше всех, о ком мне доводилось слышать. Её контроль над телекинезом — основой Стандартной Модели — был настолько точен, что она была способна поджигать лёд так, что он не таял, и всё это — в аквариуме с живыми рыбами, которые плавали как ни в чем не бывало. Если профессор Хэмдж жил в своём мире устойчивых магических систем, в котором была другая, непривычная философия и методология наведения чар, то профессор Альма обучала именно тому, что подавляющее большинство представляли себе, когда слышали слово “Магия”.

Помимо того, она была великолепным педагогом — и важность этого нельзя было недооценивать. Что смысла даже в самых умопомрачительных навыках, если человек не может нормально им обучить? Профессор Альма обучать умела. Стандартную Модель и её теорию в академии знала каждая ученица.

Профессор Тамара обладала абсолютно уникальными знаниями в отрасли магии, которую помимо неё не понимал вообще никто. Она доказала эффективность её магии в бою, собственной изобретательностью прорвалась на место профессора Академии — туда, куда прежде не попадала ни одна девушка её возраста.

Мнимая Модель была магией с неизвестной эффективностью, которая явно была значительно выше, чем считалось прежде, и если кто-нибудь и мог обучать этой редкой и таинственной магии — так это профессор Тамара.

Я кивнула сама себе, удовлетворённая первой фазой размышления. Мимо меня пробежала целая группа учениц, державших такие же брошюрки. Кажется, я была не единственная, кто решил записаться на курс прямо сейчас.

Теперь, для всех выделенных мною, следовало отметить недостатки. Каждый из них мог оказаться фатальным, и выбирать исключительно по достоинствам — путь к неминуемым ошибкам. Зачастую, недостаткам стоит уделить куда больше внимания, чем достоинствам.

Итак, профессор Хэмдж был специалистом в артефактах, но довольно посредственным магом. Он мог обучить меня, как создавать воспомогательные системы при участии в бою, но так ли хороши воспомогательные системы, если непосредственные навыки боя проигрывают? Исторически, специалисты по магсистемам всегда оставались в тылу. Расшитые рунами одежды, усиливающие медальоны, талисманы и даже тактические заклинания — всем этим пользовались другие маги, более склонные к участию в сражениях.

Ну что, Таника, хочешь стать тыловой специалисткой, которая будет выигрывать войны, не поучаствовав ни в одной битве?

На заданный себе же вопрос я ответила отрицательно. Артефакты никогда не были моей сильной стороной, не смотря на их невероятный потенциал. Да, самая сильная магия — это всегда магия артефактов. Но вот самая сильная магия, которую способен творить маг, а не ритуальный зал с десятком операторов — это не магия, связанная с созданием артефактов.

Профессор Альма была, как казалось, ультимативным выбором, который не имел минусов. И я понимала, что не я одна так думаю. Я понимала, что, вполне возможно, список свободных мест у профессора Альмы будет уже забит, несмотря на то, что я отправилась к классу незамедлительно. Но ведь я не бежала, а спокойно шла — а значит, выбирала не в первой волне.

Кроме того, я оказалась бы заперта в рамках Стандартной Модели. А Митрани проиграла на последней Бойне, несмотря на то, что во всей Академии не было у профессора Альмы учениц лучше и талантливее, чем Митрани.

В полную противоположность ей, профессор Тамара была отвратительной учительницей. Её педагогический талант был не просто нулевым — он был отрицательным. Однако, это могло сыграть мне на руку. Так, я была практически уверена, что почти никто не пойдёт в ученицы к Тамаре — а значит, при прочих равных она сможет уделить мне больше времени. Да, скорее всего, время, уделённое Тамарой, было в сто раз менее эффективным, чем время, уделённое Хэмджем или Альмой — однако, какова доля самообразования в изучении Мнимой Модели? Возможно, это тот навык, который становится лучше не в условиях редкого и интенсивного обучения, а при низкоинтенсивном, но частом напоминании?