И вновь, я удовлетворённо выдохнула.

Я гордилась своими рассуждением. Я была уверена, что никто, кроме меня, не станет даже пытаться рассмотреть Тамару как хороший вариант. А я всё сильнее склонялась к тому, чтобы выбрать именно её. Да, она издевается над ученицами, но далеко не всегда. Проявляя достаточно подобострастия, я, возможно, смогу получить ту силу, которая будет самой эффективной на соревнованиях, которые планируются — а я ни на секунду не сомневалась, что это будет что-нибудь в духе Бойни, но, возможно, более жёсткое.

Итак, тыл, фронт или отряд спецназначения?

До моего уха донёсся обрывок разговора. Совсем короткий, но в нём было слово, которое резко выбивалось из общих разговоров, что происходили вокруг. Это было слово “Департамент”.

Скорее всего — департамент магического образования, одно из ведомств Управления по делам магическим.

О департаменте образования редко говорят ученицы. Услышать о нём в коридорах, а не в учительской — странно.

А значит, время мне прибегнуть к технике, в которой я была весьма хороша.

Воздух вокруг меня стал упорядоченным. Тонкие трубки твердого газа потянулись во все стороны, преумножая звуки издалека. Лёгкие колебания становились сильнее, отзываясь в моих ушах оглушительный какофонией шумов, криков и разговоров, сливающихся в единый гул.

Мне нужно выцепить один разговор. Всего один — и заглушить, наконец, все остальные!

Я нашла его только через семь секунд. Семь секунд ужасного шума.

— Родительский Комитет уже строчит жалобы. Ваша Тамара стала уникальным аргументом, и ей можно давить ещё сколько-то времени, но чинуши всегда в итоге прогибаются под родителей. Если твой военкурс продержится до середины года, я признаю тебя величайшим директором школы.

Ох, черт. Так вот кого я подслушиваю!

— Департаменту, как ты метко заметил, нужно выпускать магов, способных полноценно воевать. И жалобы, которые на него сыпятся, будут игнорироваться, пока мы показываем результаты. Это первый за столько лет шанс вытащить школу из всех этих регулировок. Мне разрешили освободить от отчетности десять педагогов! Да всего полгода назад они бы удавились за идею отправлять один журнал вместо трёх!

Голос директора было не узнать очень сложно — но говорил он совсем не так, как обычно. От торжественности, с которой он произносил свои речи, не осталось и следа. Кем бы ни был загадочный собеседник — директор видел в нем друга, а не подчиненного.

— Да, это славно. Но всё-таки, ты всегда проигрывал родительскому. Думаешь… погоди.

Разговор резко затих. Если я не развею заклинание прямо сейчас, то…

Посланная по моим подслушивающим ниточкам акустическая бомба почти успела. Когда каналы окончательно рассыпались, став воздухом, хаотичным, как и прежде, звук вырвался из них и прознительно засвистел на весь коридор. Мне пришлось зажать уши плотными сгустками спешно сжатого воздуха — или это оглушило бы меня, пусть и не попало бы в трубки. Страшно представить, что произошло бы, попади это мне прямо в уши. Через усилитель.

Картины моего корчащегося от боли тела с окровавленными ушами заполнили голову. Кем бы ни был неизвестный — он блокировал подслушивание всерьёз, контратакуя. Учителя не поступали так. Учитель всегда предпочтет звуконепроницаемый кокон вокруг себя и собеседника, и уж точно не станет вслепую бить потенциально смертельной магией.

Это короткое подслушивание наверняка стоило мне возможности записаться к профессору Альме. Впрочем, я не сожалела. В моей голове уже возникло лицо Тамары, когда она увидит меня — я даже добавила мысленно “И только меня” — в списке участников.

Все мои опасения подтвердились. Лист профессора Альмы действительно был полон. К Тамаре действительно никто не пошел. Незнакомая мне студентка, сидевшая за учительским столом, подняла на меня взгляд, исполненный уныния.

— К Альме нет. Совсем нет. И никак выцепить не получится.

— Я к профессору Тамаре. — с усмешкой заявила я, левитируя карандаш к единственную пустому листу.

— Мазохистка? — спросила незнакомка. В ее голосе не было ни намека на интерес. Так, праздное любопытство.

Я уверенно кивнула.

— Обожаю эмоциональные качели в исполнении вчерашних школьниц. Когда первое занятие?

— У тебя — сегодня. Директор распорядился, как он сказал, “поощрить самых уверенных”. Так что ты получаешь одно бесплатное занятие с Тамарой вне срока. Поздравляю. Можешь пройти во-он в ту дверь.

Девушка сделала несколько издевательских хлопков в ладоши.

Когда я взялась за ручку двери, я услышала тихое “Ой!”. Еще через секунду я увидела, как Тамара старательно делает вид, что она не лежала только что на учительском столе. Еще через мгновение она поморщилась — видимо, поняла, кто я такая.