Марья Алексеевна решительно взяла меня под руку.

— Нет уж. Пока мы сами с кладовой не разобрались, никаких мужиков. Еще прихватят чего-нибудь под шумок, а мы и не поймем. С Кириллом Аркадьевичем надежнее.

— Польщен вашим доверием.

Иронию в его голосе заметил бы даже глухой. Но не Марья Алексеевна. Или она сделала вид, что не заметила.

— Вот и славно. Пойдемте, чего время терять, вечереет.

Кладовая обнаружилась на первом этаже, где, похоже, были все служебные помещения. Когда-то просторная комната была заставлена сундуками, сундучками и сундучищами всех мыслимых размеров и форм. Сквозь закрытые ставни пробивался розовый лучик света, в котором лениво кружились пылинки, делая воздух почти осязаемым. Пахло пылью, старым деревом, слежавшимся тряпьем и еще чем-то сухим и горьковатым — не то засушенными травами, не то чернилами.

Я чихнула от густой, застоявшейся пыли. Еще и еще раз. От чихания в ушах зазвенело, а на языке появился неприятный привкус.

Крышки некоторых сундуков покосились, другие были заперты массивными замками, почерневшими от времени. В углу громоздились какие-то ящики, накрытые ветхой дерюгой, а на стенах на ржавых гвоздях висели пучки трав. Дальняя стена была уставлена полками, на которых теснились банки, склянки и мешочки.

— Да… — протянула Марья Алексеевна. Провела пальцами по ближайшему сундуку, оставляя четкую полосу на посеревшей от времени крышке, тряхнула рукой жестом кошки, нечаянно намочившей лапу. — Говорила я Граппе: на тот свет все с собой не унесешь, так нет же. Но хотела бы я знать, чем вообще Агафья в этом доме занималась? Притащить бы ее сюда да рожей ткнуть в эту пылюку.

Она решительно шагнула к двери, но исправник перехватил ее за локоть.

— Марья Алексеевна, воспитанием чужих слуг займетесь потом. Мы здесь по делу.

Ворча себе под нос, генеральша огляделась. Сняла с гвоздя на стене у двери еще одну связку ключей.

— Так… Думаю, здесь.

Замок на сундуке печально заскрипел. Генеральша откинула крышку.

— Угадала.

Она вытащила из сундука несколько скрученных отрезов ткани чуть шире полуметра. В полумраке они казались серыми.

— Холстины, самое то бабам за работу отдать. Да и мужики не откажутся. — Она вручила ткань исправнику. — Глянь, граф, убедись, что ничего не прячем.

Исправник укоризненно покачал головой, но промолчал.

— Работы тут непочатый край. — Она снова оглядела помещение. — Ну ничего, с божьей помощью разберемся потихоньку. Граф, ты как Агафью расспросишь, я ее заберу. Нечего ей в своей комнате отдыхать, пока господа хлопочут, пусть хоть ужин да на завтра сготовить поможет.

— Еще яда какого-нибудь сыпанет, — проворчала я.

Марья Алексеевна рассмеялась.

— При исправнике-то?

— Это было бы весьма неосмотрительно с ее стороны, — согласился Стрельцов.

Мы вернулись в коридор. Генеральша закрыла кладовку, вручила мне тяжелую связку ключей.

— Ты теперь хозяйка дома, ты у себя и держи. А как хорошую экономку наймешь да убедишься в ее честности, так вместе с ней еще раз переберешь все да опись составишь, ей ключи и отдашь. Чтобы она знала, что в доме есть и что у тебя спросить, ежели понадобится.

Я кисло улыбнулась. «Наймешь». На что? До сих пор я не видела в доме ничего, кроме запустения. Возможно, конечно, среди вещей покойной, до которых я еще не добралась, и был кошелек с деньгами, но пока все выглядело так, будто она и на продуктах экономила. Впрочем, в погреб во дворе я тоже еще не заглядывала.

«Долги», — прозвучало в моем сне. Правда ли это или мое подсознание выстроило убедительную для себя версию?

Я тряхнула головой, решив, что обдумаю это, когда осмотрю весь дом и буду точно знать, где здесь что. Карманов в платье не оказалось, и пришлось приспособить ключи на пояс фартука.

— Вот так, — одобрила генеральша. — Моя бабка, царствие ей небесное, говаривала: женщина без ключей у пояса — что птица без крыльев. У порядочной хозяйки все должно быть под рукой, а не в каких-то там шкатулках валяться. Только шатлен тебе справить надобно, а может, и найдется где в доме. Теперь пошли к бабам, заждались они.

— Разрешите обратиться, ваше превосходительство, — вдруг встал по стойке смирно Стрельцов, придавая своему голосу нарочитую серьезность. — Осмелюсь напомнить, что под моим непосредственным надзором находится экономка, требующая допроса, и ее комната, где необходим обыск. Дозволено ли мне будет исполнить свои служебные обязанности или следует ожидать новых распоряжений?

Марья Алексеевна прищурилась и несколько мгновений изучала исправника, после чего рассмеялась.

— Допрашивай, граф, допрашивай! А как допрашивать закончишь, меня и кликнешь в свидетельницы…

Ее перебил Варенькин крик:

— Помогите! Кто-нибудь, помогите, пожалуйста!

Не сговариваясь, мы рванули наверх. Впереди перепрыгивал через ступеньки Стрельцов, следом кое-как поспевала я. Мария Алексеевна пыхтела где-то позади и даже сотский, забыв о приказе караулить дверь экономки, поспешил за нами.