Наш разговор привлек внимание других пассажиров.

К обсуждению присоединился седовласый банкир из Чикаго, настаивавший на устойчивости современной банковской системы, и молодой инженер с завода Ford в Детройте, восторженно рассказывавший о революции массового производства.

Из соседнего купе к нам заглянула элегантная дама средних лет в скромном, но изящном костюме темно-синего цвета, с ниткой жемчуга на шее.

— Прошу прощения за вторжение, господа, но ваша беседа звучит куда интереснее, чем мой роман, — она улыбнулась, и морщинки в уголках ее глаз выдали годы, которые тщательно скрывала безупречная прическа. — Элеонора Броуди, направляюсь в Кливленд к сыну.

Уинтроп немедленно уступил ей место, галантно поклонившись.

— Вы как раз вовремя к дискуссии о будущем американской экономики, — заметил профессор Мортон.

— О, меня больше интересует американский семейный бюджет, — рассмеялась миссис Броуди. — Мой покойный муж всегда говорил, что настоящая экономика делается не на биржах, а за кухонными столами.

— Мудрый был человек, ваш супруг, — согласился профессор.

— Видите ли, — продолжила миссис Броуди, аккуратно расправляя складки на юбке, — я наблюдала, как изменился семейный бюджет за последние тридцать лет. Когда мы только поженились в 1898-м, почти все деньги уходили на еду и жилье. Теперь же мой сын и его жена тратят значительную часть на автомобиль, радиоприемник, телефон… — она задумалась. — И, конечно, развлечения. Кинотеатры каждую неделю, представляете?

— Действительно, структура расходов среднего американца кардинально изменилась, — заметил я. — Это отражает более глубокие экономические и социальные сдвиги.

— Знаете, что меня больше всего поразило в прошлом году? — миссис Броуди наклонилась вперед, словно собираясь поделиться секретом. — Моя невестка показала мне свою книгу домашнего бюджета. Они с сыном откладывают деньги ежемесячно на «будущие модели». Не на старость, не на образование детей, а на новый автомобиль через три года и новый радиоприемник через два! Раньше такое и в голову бы не пришло.

— Потребительский кредит меняет представление о планировании, — согласился банкир. — Многие семьи теперь живут в домах, на которые копили бы двадцать лет, если бы не ипотека.

Миссис Броуди кивнула:

— И это не всегда плохо. Моя собственная жизнь могла сложиться иначе, будь такие возможности раньше.

Она замолчала на мгновение, глядя в окно на проплывающие пейзажи, затем продолжила, и в ее голосе зазвучала едва уловимая грусть:

— Мой отец был учителем в маленьком городке в Огайо. Когда мне исполнилось шестнадцать, меня приняли в консерваторию в Бостоне. Музыкальный талант, говорили учителя. Но… — она развела руками, — не было денег. Не просто не хватало, их не было совсем на такие излишества. И я осталась дома, вышла замуж за местного аптекаря. Хорошего, доброго человека. — Она улыбнулась воспоминаниям. — Но иногда я думаю, что сейчас молодая девушка в такой ситуации взяла бы кредит, нашла бы работу в городе. У нее был бы выбор.

Наступило короткое молчание, которое нарушил инженер с Ford:

— Моя сестра учится в колледже. Первая в нашей семье. И работает вечерами в телефонной компании.

— Вот-вот, — оживилась миссис Броуди. — Мир открывается для женщин. Моя племянница — бухгалтер! Кто бы мог подумать о таком двадцать лет назад?

Разговор перетек в обсуждение изменения роли женщин, и миссис Броуди рассказала несколько историй о своей юности, когда велосипед считался «неприличным транспортом для леди», а купальные костюмы закрывали тело от шеи до лодыжек.

— Теперь девушки стригут волосы, водят автомобили и голосуют, — она покачала головой. — Мир меняется слишком быстро. Иногда это пугает, но чаще восхищает.

Когда разговор вернулся к экономике, миссис Броуди неожиданно спросила:

— А вы слышали о новом универмаге Фуллертона в Нью-Йорке? Моя невестка только об этом и говорит. Собирается специально поехать на открытие.

Я невольно выпрямился в кресле:

— Вы интересуетесь этим магазином?

— Весь город говорит о нем! — воскликнула она. — Эти удивительные рекламные трюки — человек из будущего, охота за золотыми монетами… А главное — новая система покупок, без продавцов! Представляете? Берешь товары сам, складываешь в специальную тележку. — Она понизила голос. — Говорят, там даже будет место, где можно оставить детей поиграть, пока делаешь покупки. Настоящая революция!

— Да, — я не смог сдержать улыбку. — Похоже, этот магазин действительно изменит привычный способ торговли.

Дискуссия становилась все оживленнее.

Профессор отстаивал неизбежность циклических кризисов, банкир указывал на стабилизирующую роль Федерального резерва, Уинтроп делился практическим опытом выживания в кризисные периоды, инженер с Ford излучал оптимизм новой индустриальной эпохи, а миссис Броуди добавляла яркие штрихи из повседневной жизни, которые часто ускользают от внимания экономистов и финансистов.

— А что думает наш молодой друг с Уолл-стрит? — обратился ко мне профессор после особенно жаркого обмена мнениями.

Все взгляды обратились ко мне. Это был непростой момент. Высказать свое настоящее мнение о грядущем крахе значило рисковать репутацией в период всеобщего оптимизма. Поэтому я выбрал золотую середину.

— Я верю в прогресс и рост, — начал я осторожно, — но также уважаю исторические закономерности, о которых говорит профессор. Возможно, истина где-то посередине. Мы действительно переживаем период беспрецедентного роста, но разумная предосторожность никогда не бывает лишней.