Страсть, сражение, гнев, реки крови и отсутствие страха смерти, одним за другим он обнажал мою душу, после чего достиг даже одного из глубинных слоёв. Тот, который находился столь глубоко, что даже я не часто его видел и не хотел видеть. Ведь скрывалось там смирение и апатия, что подпитывались осознанием собственной никчёмности и осознания участи пешки игроков Большой Игры.

Одни слои были неискренне, словно самообман подростка или глупца. Другие были прочнее, а некоторые вообще не были ложью, а лишь показывались под нужным мне углом. Шол’Риан изучал меня всего и спустя трое суток он остановился, после чего транс был закончен. Он смотрел на меня, а я на него. Ещё где-то с час мы не говорили ни слова, ведь видели друг в друге всё то, что куда больше слов.

Да, я тоже изучал его в этом процессе. А он не скрывался, позволяя увидеть собственные триумфы и трагичные падения. Как он шёл по Пути Пробуждения, глядя не внутрь себя, а наружу в сам варп. В желании найти ответы и получить силу он заходил так далеко, как немногие могли себе позволить. Кто-то пророчил ему судьбу превзойти Эльдрада Ультрана, но одна ошибка и…

И вот следующее тысячелетие наполнено лишь смирением. Навсегда лишив себя возможности смотреть вовне, он погрузился в себя, став на Путь Сновидений. Так и продолжалось накопление уже нового опыта, внутреннего, что смог обуздать и внешний опыт. После чего достигнув определённых высот Шол’Риан официально шёл по Пути Провидца, сумев раскрыть в себе возможность предсказывать будущее.

Но на деле… на деле всё было несколько сложнее и сам Шол’Риан скорее шёл по Пути Наставления, помогая другим и спасая их от судьбы, что была столь же похожа на него.

— Мне нечего тебе сказать, юный Эллиан. Могу лишь высказать сочувствие, что тебе пришлось пережить всё это за столь краткий срок. И выразить надежду, что та сила, которая тебя не сломала, поможет тебе спасти других, — произнёс Шол’Риан. — Наказанием же твоим будет сортировка и систематизация знаний в библиотеки Дальнего Крыла. И пока ты не выполнишь эту задачу, ты не можешь ни посещать арсенал Ваула, ни тайную ложу юного Миалнрина. Теперь ступай.

Я уважительно поклонился и покинул зал Шол’Риана. Он был невероятно мудр и раз мной занялся именно он… значит подозрения вокруг меня были более чем серьёзные. Тем не менее помимо мудрости и доброта была внутри души этого древнего, который лишь благодаря какой-то нереальной воле и убеждениям не стал ни циником. И именно это доброта стала причиной того, что многое мне удалось скрыть.

В совсем уж сокровенное и личное, что скрывалось за чувствами к другим, Шол’Риан не лез, лишь просто глядел со стороны. Видимо он решил, что и так всё понятно, или побоялся что такое грубое вмешательство может травмировать мою душу. Так или иначе, мне удалось выйти сухим из воды, хотя буду честен, мне бы хватило сил чтобы продолжать эту игру ещё по меньшей мере неделю, как и всё самое главное было спрятано за такой непроницаемой стеной, что многие псайкеры Ультвы позавидуют.

— Эллиан! — проходя по белоснежным коридорам, я услышал голос Милраны, что уже стояла на ногах, на обеих, хоть одна уже и не принадлежала ей. — Всё прошло удачно?!

— Да, наказание плёвое! Надо книжки отсортировать, только на это время мне запретили посещать арсенал Ваула!

Милрана же некоторое время постояла в воротах, после чего подумав всё же вышла и направилась ко мне, хотя бы для того, чтобы больше не смущать криком мимо проходящих. А то по меркам Ультве мы действительно как быдло начали перекрикиваться в общественном месте. Из-за этого на нас смотрели как мягко говоря странно.

— Я собираюсь пройти до библиотеки через парк, — прямо заявил я, глядя подошедшую Милрану, лицо которой пополнилось новыми уродливыми шрамами, а также лишилось глаза.

— С учётом того, что ты спас не только меня, но и мой камень душ, а также Антари и его отряд… я всё же изменю своим правилам. И даже не стану спрашивать каким образом, но только до следующего нашего спарринга, — не менее прямолинейно ответила и Милрана. — Так что же за наказание? Просто сортировать книжки? Я думала будет нечто более…

— Жестокое?

— Скажем… да, что-то более жестокое, как например посещение лекций каких-нибудь мудрецов о ценности спокойствия души и попутно запрет на следующие сто лет держать оружие в принципе. Я думала, что нечто подобное тебя и ждёт, особенно на фоне того, что мои наставления кажется тебе не помогли в целом. Логично было даже предположить, что они наоборот помешали.

— Что же, может и так. Шол’Риан не стал вдаваться в детали. Однако он запретил мне посещать арсенал Ваула, но не тренироваться. Как и обещаться с тобой он тоже не запрещал. Более того, о тебе вообще никто не сказал ни слова.

— Шол’Риан… м-м-м, интересно, — произнесла Милрана, входя уже в парк и щурясь своим единственным взглядом от искусственного солнца, которое в честь сегодняшней аллегории символизировала полдень, как и все другие произведения искусства, что сменялись по замыслу главного архитектора. — А что он ещё запретил?

— Посещать ложу. Ну, ту где мы читаем непопулярные стихи.

— А, точно, ты же рассказывал. Значит он запретил только ходить туда и всё?

— Да. На этом всё. И только до конца наказания. Сдаётся мне там сортировка займёт года или десятилетия.