Олег слушал этот диалог, и ему вдруг отчего-то стало грустно. Причину этого он окончательно объяснить себе не смог, но, скорее всего, дело было в том, что он конкретно так встрял. А может, оттого, что эти два умных, опытных и знающих жизнь с не самой лучшей стороны человека, по сути, сейчас извинялись перед ним, сопляком, за свое теперешнее бессилие.

И ему было их очень жалко. Наверное, следовало бы это чувство обратить на себя, а он отчего-то переживал за них.

— Ладно, может, Воронин, которого где-то черти носят, сможет вопрос разрулить, — хлопнул себя по ляжкам подполковник. — У него язык подвешен, завязки хорошие. Ну и мы, если что, со своей стороны кому-то в чем-то пойти навстречу сможем.

— Ясное дело, — подтвердил Сан Саныч. — За так и ворона не каркает.

В этот момент хлопнула дверь и в кабинет вошел только-только помянутый в разговоре Васек, причем по его лицу Олег сразу понял — все. Последняя надежда испарилась.

— По роже судя, на хорошие вести можно не рассчитывать? — как видно, придя к тем же выводам, поинтересовался у прибывшего Маркин.

— Жопа, — подтвердил Васек. — Но оно и напрашивалось. То, что «грача» завалили, старшаки одобрили, мол, чем их меньше — тем дышится легче, но вписываться за мента никто не станет, ибо — западло. Пацаны не поймут. Да и в целом — им это зачем?

— За мзду, — пояснил Сан Саныч.

— Кабы мзда от областников шла, то может быть. — Васек уселся верхом на стол и достал из кармана куртки сигареты. — А наше ОВД — не того полета птица. Не всрались мы никому, кроме местных барыг, а от них толку, что от козла молока. Так что, Олежка, остался у тебя только один путь.

— Какой? — обреченно осведомился юноша.

— Ноги делать из Саратова, — охотно объяснил ему Васек. — И чем быстрее, тем лучше.

— То есть? — Олег даже головой тряхнул, как видно, надеясь на то, что странные слова, услышанные им только что, высыплются из ушей прочь.

— То и есть. — Старший товарищ выпустил кольцо дыма. — На полгода, может, чутка побольше. Как пойдет.

— А куда? — растерянно спросил молодой человек.

— Комедь, мля! — расхохотался вдруг подполковник.

— Да чего же тут смешного? — уставился на него Ровнин.

— Чему вас в школе учат, а? Грибоедов в свое время писал, мол — поеду в деревню, в глушь, в Саратов, к тетке. Ну или как-то так. А у тебя, Чацкого недоделанного, наоборот все.

— Может, его в какой район спровадить? Хоть бы даже и участковым, — предложил Нестеров. — Мало ли у нас деревень? Поживет там, грибы пособирает, свиньям хвосты покрутит. Единственное — не спился бы. Там от тоски даже такой, как Олежка, запьет.

— Да нельзя его тут оставлять, даже в самой жопе нашего окрестного мира, — отмахнулся от него начальник ОВД. — Перевод хочешь не хочешь, а делать придется, иначе нас первая же комиссия по личному составу может нахлобучить. А без перевода как? В табеле имя значится, зарплата начисляется, а человека под это все нет.

— Ну да, а перевод через наши же кадры и пойдет, — понимающе кивнул Васек. — У нас в ОВД крыс, может, и нет, хотя не поручусь, а к главку подходец найти реально, были бы деньги да желание.

— Про то и речь. — Емельяныч с трудом поднялся на ноги, в коленях у него что-то отчетливо хрустнуло. — Ох, мать твою так. Так вот — надо его спровадить туда, где искать не станут. А если и станут, то задолбаются.

— На Чукотку, что ли? Перепись ягеля устраивать?

— Говорю же — комедь. Все наоборот — Чацкий из Москвы в Саратов отправился, а этот долбоклюй в Москву поедет.

— В Москву? — совсем уж опешил Олег.

— Ты глаза радостно не пучь. Это еще порешать нужно. Тут, на твою удачу, когда карась на нерест шел, к нам с генералом приятель один заезжал на рыбалку. Когда-то начинали вместе, только он в Белокаменной теперь высоко, мля, сидит и далеко глядит, а мы тут остались. Так вот он говорил, что там у них с кадрами не лучше, чем у нас здесь, а местами и хуже. Дошло до того, что чуть ли не учителей и художников в опера берут, лишь бы хоть какой документ о высшем образовании имелся. У тебя же вон диплом юриста, ты им по всем статьям подходишь.

— Надо бы весь расклад приятелю вашему дать, — вкрадчиво посоветовал ему Васек. — От греха.

— Поучи меня еще! — рыкнул на него Маркин. — Ясное дело, что надо. Одна радость — он хоть начальником и стал, а мент правильный, старой закалки. Не совсем вроде скурвился. Пойду наберу. А вы ждите!

И, тяжело ступая, подполковник вышел из кабинета.

— Сдает Емельяныч, — негромко произнес Васек, когда закрылась дверь. — Как бы инфаркт его не хватил. Сан Саныч, ты скажи ему, чтобы он в такую жару водку поосторожней употреблял, особенно после бани. Сосудик какой в башке перекроет — и привет. А если вместо него, например, Пузыря посадят, то беда. Я так точно свалю.