Китаянка молча кивнула. Вот ей я готов доверять, девчонка далеко пойдёт.

Олегу наконец полегчало: взгляд прояснился, в движениях появилась энергия. Я, не будь дурак, тут же перевесил на него свой рюкзак, с облегчением освободив ноющие плечи.

Уже в третий раз за день я прошёл тропинкой под кронами лиственного леса. Буран беспокоился: водил ушами, принюхивался и едва слышно ворчал. Кажется, совсем недавно тут шастали волки, и он учуял их запах. Сами серые в этот раз не показались.

Спускаясь в низину, я повернул сильно левее Первого колодца. Там, метров через сто, как раз будет хорошо утоптанная тропинка, где местные часто ходят за грибами и ягодами. А охотники — к солонцу, к которому любит спускаться лесная живность.

Когда мы огибали торчащий из земли здоровенный камень, Буран вдруг заволновался, радостно гавкнул. Хвостом завилял так, будто захотел превратиться в вертолёт. Через секунду я увидел причину его радости: дохлого зайца-русака.

Что интересно, его гигантизм не коснулся, в отличии от других виденных сегодня животных. Рассмотреть тушку поближе было бы интересно, у него ещё и грудь не вскрыта. Мешало одно: вопрос, кто его прикончил.

Волки? Нет, они бы не бросили тушку.

— Буран, место, — скомандовал я. Пёс бросил на меня обиженный взгляд — но послушался.

— Что случилось? — подал голос Олег, когда я затормозил.

— Пока не знаю…

Развить мысль мне не дали — Сметана вдруг закричала:

— Змея!

И указала в сторону от нас пальцем.

Все шарахнулись, отступили назад.

— Спокойно, — буркнул я. — Это не змея, а кожа змеи, не видите что-ли?

Серо-бурая, с характерным узором, она практически сливалась с травой.

— Гадюка, — сказал я. Сброшенная кожа, тушка зайца рядом… — Так, все в кучу! Смотрите под ноги!

Мой приказ запоздал буквально на секунду, и события понеслись вскачь. Снова вскрикнула Сметана — только в этот раз от боли.

— Укусила!

Одновременно с ней Олег воскликнул:

— Здесь!

Я рванул к угрозе — спутники перекрывали мне обзор. Обрез в руку будто сам собой прыгнул. Увидел, как достала пистолет Маша, но выстрелить не сумела — ей помешал паникующий братец.

И тут — выстрел!

Змею разорвало пополам как раз в тот миг, когда я её только заметил. Гадюка, ещё и здоровенная — метра два длиной — и толщиной с мою руку. Половинки начали извиваться, башка злобно шипела. В паре метров от неё стоял Илья — с офигевшим лицом и ракетницей в руке.

— Попал… — пискнул он.

Я вернул обрез в чехол, выхватил нож — и броском пригвоздил голову гадюки к земле.

— Не подходить к ней! — рыкнул. — Все в кучу! Стоять на месте!

— Укусила, — пробормотала Сметана с удивлением и какой-то детской обидой. — Я теперь умру, да?

— В стороны!

От моего крика ребята шарахнулись. Олег — в одну сторону, Маша — в другую, потянув заодно за шиворот запаниковавшего брата. Я сорвал с шеи ремень сайги, сунул карабин китаянке.

— Следи за округой.

До Сметаны сквозь шок начало доходить понимание ситуации. Она с ужасом уставилась на меня, тяжело и хрипло дыша. Схватилась за грудь, начала отчаянно хватать воздух ртом, будто задыхаясь… Вот только панической атаки мне не хватало…

— Вдох! — рявкнул я. И, вообще не дожидаясь какой-нибудь реакции от преподши, подсёк ей ноги и, подхватив, аккуратно уложил её наземь. Такого она не ожидала, и подступающую истерику смело удивлением и лёгким испугом от падения. — Укус где?

— Вот.

Гадюка цапнула её в середине правого бедра, во внутренней части.

Мой нож всё ещё торчал в башке змеи, поэтому я рванул из ножен керамбит. Ухватился за штанину, оттянув её от ноги — и без жалости распорол, открыв участок загорелой кожи с двумя аккуратными ранками, истекающими кровью.

Ну, это они пока что — аккуратные…

— Дыши спокойно, — я заглянул Сметане в глаза, она судорожно кивнула. — Не напрягайся, не шевелись.

— Нельзя яд отсасывать! — пискнул где-то сзади Илья, верно поняв мои действия. — Это… Это стереотип!

Я его заигнорил. Когда раздвинул Лене ноги и потянулся лицом к её бедру, краем сознания заметил, как неоднозначно это выглядело со стороны. Но — было вообще не до таких мыслей.

С момента укуса почти прошла минута — вот единственное, что сейчас было важно.