Как и других Масок было не счесть, ведь их существовало великое множество и в каждой из масок могло существовать огромное количество труп, что были уже меньше, как правило от шести до десяти арлекинов. Но здесь ради этого боя Цегорах собрал очень многих и почему-то он очень сильно хотел, чтобы я сделал шаг назад. Я же упёрся своими механодендридами, впился в пол лабиринта и без устали восстанавливал хрустальную стену, что разрушалась под шквалом огня.

А в это же время огрызались в ответ мои осколки и союзники. В безумстве своём демоны заходили невероятно далеко, они напрочь были лишены страха смерти и в стремлении дорваться до чужих душ мчались потоком прямо на выстрелы, которых даже не успевали заметить. Казалось бы, здесь было так мало эльдар, это даже не армия, и всё же им удавалось сдерживать целую орду тварей.

Как и солитёры были катастрофической проблемой, которая грозилась создать окружение вокруг меня. Надо было сделать шаг назад, отступить и перегруппироваться, однако было ли это настолько просто? Прямо сейчас на меня смотрело сразу четыре Бога, а может и более того, как и всех их слуги также наблюдали за этим противостоянием. Отступить означало проявить слабость, признать поражение и заклеймить себя позорным клеймом.

Видар, которого заставили бежать остроухие, Тзинч, чьи слуги не могут найти управу на давно канувших в небытие эльдар… смыть это пятно будет гораздо сложнее. Ты уже сделал шаг, а значит либо идёшь дальше, либо признаёшь, что глупо просчитался. Правила были просто и понятны.

— Гордыня сгубила эльдарскую расу, погубит и твою, — раздался голос главы трупы, после чего в смертельном танце разыгрываемая пьеса начала подходить к концу.

Из разломов хлынули арлекины с парными клинками, начиная разрезать один огромный поток на кучу частей по меньше. Вместе с этим солитёры попрыгали прямо в гущу сражения, окружив меня, но пока что стреляя во внешнюю сторону окружения. В своей смертоносности и своём великолепии они стали напоминать саму Слаанеш, которая родившись пожрала большую часть эльдарского пантеона.

Мой же хрусталь стал невероятно хрупким и тонким, я едва успевал себя защищать и это при том, что шквальный огонь ослаб из-за перегруппировки арлекинов. Даже отголоски были отброшены или уничтожены, лишившись своих тел. Да уж, кажется я вновь забыл своё место. Не стоило мне сюда лезть. Но ничего, позор смоется временем и другими достижениями, а с концами я точно не погибну, ведь заранее создал якорь для последующего перерождения.

— Опят ты влез туда, куда не стоит, — раздался шепот Тзинча, который был везде и следил за всем, хоть порой о его присутствие невозможно было даже догадываться. — И опять забыл главное правило этой игры — нельзя переиграть Бога, пусть даже эльдарского.

И с грохотом мои колени ударились о пол, словно бы чья-то невидимая рука заставила меня это сделать против воли. Но едва я принял эту позу, как тут же атаки прекратились, а арлекины вокруг разорвали дистанцию. Даже сражающиеся против демонов Слаанеш друкхарские ведьмы начали оборачиваться на этот участок, пытаясь понять что именно произошло.

А происходило то, что называлось уроком подчинения, смирения и унижения. Да вот только враги мои не особо рады были этому, ведь урок проводил сам Повелитель Перемен. Обожающий иронию не меньше Цегораха он выждал момент когда разыгрывание пьесы Поднятия Занавеса будет в самом разгаре, после чего начал артистично показывать то, что сами арлекины не ожидали увидеть, тем самым он ставил пьесу для них самих.

— Но Бог Богу рознь, как и вовсе не слова определяют реальность, — шептал Тзинч, но довольно громко, чтобы его слышали все в лабиринте. — Лишь сила, что измеряется мириадами нюансов, даёт тебе право властвовать над судьбами. И эта сила в моём случае является абсолютной.

И один за другим выстрелы затихали, а потоки варпа вышвыривали из укрытий даже арлекинов, которых не мог спрятать в этом месте даже Цегорах. Ещё более яростно стали сражаться демоны Слаанеш и Фулгрим в частности, желая доказать всем обратное и что лишь Принц Наслаждений является незыблемой истиной этого мира. Но всё плотнее сгущалась магия в разломе, как и варп не принадлежал ни одном из узурпаторов в полной мере.

Несмотря на то, что Слаанеш пришла сюда первой, она вынужденно подвинулась. Кроме того она и сама понимала, что ей всё же нужна помощь, если она хочет спасти свою любимую игрушку.

— Кто твой повелитель, Видар? — спросил Тзинч, а голос его разрушил весь хрусталь, который в миг стал прахом перемен.

Я стоял и лишь мог наблюдать за тем, как моя собственная сила покидает меня. Ведь моей она не была никогда и по своему желанию Тзинч может как забрать её, так и наделить меня ещё большими возможностями. Одно движение его пальца и я навсегда исчезну. Но это же движение пальца может сделать меня выше Иврейн и любых других смертных, дать власть и силу, благодаря которой я стану выше всех, но не выше Тзинча.

И вопрос этот не остался без ответа. Потому что не ответить я не имел права.

Глава 273

Содрогнулось само мироздание и раздался рёв одного из великих демонов Тзинча. Сам Гаргатулот, что был изгнан в варп после неудачной попытки совершить начатое очнулся от своего сна, начав взглядом окидывать поле боя. Повелитель Перемен взвывал к нему или… или же наоборот?

По сути своей Тёмные Боги являлись необычайно сильными сущностями, такими огромными, что понять их было не легче чем каждую каплю океана. Однако у каждого из них существовали сущности поменьше. Как Маска для Слаанеш, так и Гаргатулот для Тзинча являлся его осколком, в данном случае осколком самого Знания. И будучи сущностью совершенного иного порядка он не просто был каким-то слугой Тзинча, он был тем, кто был весьма значимой частью Бога.