Валерия разглядывала свою миску и гордилась сделанной работой. Жаль, что никто не оценил ее трудов. «Ну и ладно. Они пока не понимают, что так удобнее будет готовить. И она же легче, чем каменная посуда, а то нам с Угой воды практически не принести в нашу пещеру, а так и кувшин можно будет сделать».

Весь день Валерия возилась с глиняной посудой. Оказалось, это непросто. Пальцы и кисти болели с непривычки, но она была довольна собой. Омрачало настроение только то, что никто вместе с ней не радовался этой маленькой победе.

Теперь нужно посуду просушить, а потом придумать, как ее обжигать в костре, ведь печи не было. Валерия аккуратно расставила миски подсыхать по камням, подальше от костра, чтобы их не задели и не разбили. Кувшин, с которым она больше всего провозилась, уже за полдня просох, и она решила его забрать с собой.

Дождалась Угу, который помогал собирать яйца: в последнее время мужчины уходили все дальше, но не всегда находили. Зерно по-прежнему не запасали, только женщины его собирали иногда и делали по рецепту Валерии лепешки из муки, которую перетирали на мельничке, сделанной Бером по рисунку Валерии.

С каждым днем становилось теплее, и даже по вечерам воздух уже не казался холодным. Они пришли с Угой к себе, разожгли костер, нагрели воды и поужинали похлебкой, которую Валерия сварила утром. Так приятно было сидеть вместе и делиться своими делами. Уга рассказывал, как они далеко зашли, Бер набрал яиц на дереве и вместе с ними свалился вниз, все кинулись ловить летящие яйца и чуть не затоптали Бера.

Валерия смеялась, представляя себе эту картину, а Уга смотрел на нее с удивлением и не понимал, что смешного в том, что они чуть не лишились этих яиц. Она казалась ему странной, они с таким трудом добывали еду, а она легким движением находила еду то там, то тут. Нюхала и пробовала травки, рассматривала деревья. Дала ему попробовать какие-то очень кислые листики, которые выросли на земле. Он потом полдня тер себе язык, а она опять смеялась над ним. Колючую траву, которую они обходили и не трогали, потому что кожа покрывалась пузырями и чесалась, она спокойно рвала, завернув руки в шкуру, и добавляла в «суп» – так она называла жидкость с мясом и крупой, или скармливала козе. Зачем-то держала эту дикую козу в загоне и не давала ее зарезать, хотя уже все привыкли к ее присутствию и Арул сказал:

– Пусть живет с нами это дикое животное! Когда начнутся долгие дни воды с неба, и мы не сможем охотиться, съедим ее! – все согласились с ним, а Валерия сказала, что ее нельзя резать, потому что она может им давать не только мясо, а так же молоко и шерсть.

Все эти странности были интересны Уге, и он прислушивался и присматривался к ней. Она что-то делала, чему-то учила, но он не понимал, откуда она это знает и кто научил ее. Маха говорила, что отец Валерии нашел ее мать где-то в лесу раненой, она была не такая, как они все: другая кожа, другие волосы и умела больше всех, но ее за это никто не любил. После рождения дочери она умерла, а отец сошелся с другой женщиной, которая не любила девочку и постоянно обижала. Валерия была пугливая и пряталась. Несколько лет назад клан нарвался на саблезубых тигров и многие тогда погибли, в том числе родители Валерии. После этого Уга пожалел ее и стал жить с ней, но за то, что она была изгоем из-за цвета кожи, все считали ее чужой, и им пришлось сделать отдельный костер. Вот так они и жили с тех пор.

Они улеглись спать, завернувшись в шкуру на матрасе, который сделала Валерия. Почти проваливаясь в сон, Уга услышал, как сработала его «охранная сигнализация», как сказала девушка, и, подскочив, увидел в их пещере именно саблезубого тигра, которого вспоминал накануне. Они смотрели друг на друга, и в свете костра тигр казался еще мрачнее и страшнее. Он рычал и медленно, крадучись, обходил Угу подальше от костра. Валерия проснулась и со страхом отползла за спину Уги.

Тигр рычал и обходил Угу сбоку, тот держал перед собой копье, топор стоял у входа, и добежать до него он не успевал. Воздух искрился в пещере, это было похоже на то, как самцы выясняли, кто слабее и первый испугается. Валерия похолодела от ужаса, она никогда не видела такое крупное и опасное животное рядом. Огромные клыки, как сабли, наводили ужас, а от каждого рыка она съеживалась в комок.

В какую-то секунду взгляд упал на факел, и мысль о том, что животные боятся огня, пронеслась в голове. Она осторожно взяла факел и поднесла к огню. Больше всего она боялась, что отвлечет Угу, и в этот момент на него нападет зверь. Она встала за спиной Уги и стала аккуратно обходить его с левой стороны, чтобы протянуть ему факел. Тигр в этот момент остановился и сильно зарычал на Валерию. Руки у нее тряслись от страха, но она осторожно протянула горящую палку Уге. Тот понял ее маневр и взял факел. Уга начал пугать животное и прогонять его, размахивая огнем перед его мордой. Саблезубый рычал, но отходил, пытаясь лапой зацепить мужчину. Валерия набрала в плошку горящих углей и кинула перед диким животным, огонь обжог лапы, и тот с диким ревом рванул из пещеры. Уга кинул вслед ему факел, чем опалил ему бок, кошачий визг дал им понять, что они победили. Уга обнял Валерию, и она разрыдалась. Он гладил ее по голове и успокаивал.

– Все, успокойся! Это теперь наша пещера. Мы выгнали с тобой хозяина.

– Хозяина? Почему ты решил, что это хозяин? – всхлипывала девушка.

– Запах. Когда мы нашли пещеру, тут пахло тигром. Я думал, что он погиб, и пещера опустела.

– Какой ужас! Мы же могли погибнуть!

– Теперь ты поняла, почему нужно жить всем вместе с кланом?

Валерия опустила глаза, она не подумала, что клан – это защита в этом опасном мире, и одному здесь никогда не выжить!

Ночь прошла беспокойно. Она не спала – боялась, что дикое животное опять придет в их пещеру, и вскакивала от каждого звука. Под утро, устав успокаивать, Уга прижал ее к себе, она заглянула в его глаза. В этот момент Валерия поняла, насколько этот человек стал ей дорог. Она погладила его по щеке, запустила руки в волосы и поцеловала. Он оторвался от ее губ и с удивлением посмотрел на нее. Уга провел пальцем по ее губам, для него опыт поцелуев был первый, они никогда не целовались раньше, и он не знал, что так бывает.

– Что это? Как ты это делаешь?

– Поцелуй?

– Да, вот это, губами.

Она потянулась к нему и прильнула снова. Было так упоительно вернуться в молодость, когда сама только постигала премудрости любви и наслаждалась этим.

Уже очень давно она не получала такого удовольствия и забыла, как это было прекрасно!

Они целовались и целовались, страх отпускал, и руки мужчины становились настойчивее. Он развязал кожаный шнурок на юбке и повернул ее на живот. Первобытные мужчины не владели разными позами и не знали разнообразия в любви. Для Валерии близость была уже забытым чувством, и сейчас ей казалось, будто все, как в первый раз.