Теперь можно начинать прясть нить. Она взяла веретено и начала пробовать Получалось неровно, но радовало, что хоть что-то получается.

К вечеру болели спина от напряжения и пальцы от непривычной работы, а еще образовались болезненные мозоли. Но тот клубок ниток, который получился, радовал больше, чем огорчала боль в руках.

Валерия крутила его в ладонях и улыбалась:

– Получилось, Уга! Посмотри, получилось!

Он взял клубок, понюхал его, покрутил в руках.

– Что это?

– Это нитки. Понимаешь? Можно вязать что-нибудь из них или попробовать ткань сделать.

– Хорошо, – Уга покачал утвердительно головой, но он совершенно не понимал, зачем делать ткань, если уже есть шкуры.

Потом у Валерии была головная боль по поводу ткацкой рамки. Она долго не могла объяснить Беру, что же именно ей нужно и как это должно выглядеть. Практически день ушел на объяснение, но что-то более или менее похожее мужчина сделал.

Валерия принялась прясть ткань. Она получалась грубая, с неровностями. Но так она же первая, а это уже достижение! Валерия смотрела на небольшой лоскут и радовалась. Ведь это была маленькая победа. Нужно будет потоньше нити делать, и ткань получится нежнее, а дальше уже можно шить одежду. Валерия размечталась о трусах: какая женщина не мечтает о том, чтобы попе было теплее? Мечты мечтами, а ей захотелось показать свой успех другим женщинам клана, чтобы они оценили то, что получилось у нее.

Придя в общую пещеру, она показала ткань Дахе. Та покрутила, приложила к лицу и спросила, что это? Где Валерия это взяла?

– Это из крапивы. Той жгучей травы, которую вы боитесь.

Все столпились около женщины и трогали, крутили, вертели ткань. Они такого никогда не видели. Прикладывали к лицу, ткань была шероховатая, но приятная на ощупь.

Но вдруг Маха выхватила ткань и пошла в свой угол. Все сразу отвернулись, занялись своими делами, с ней никто не ругался и не спорил. Валерия огляделась и пошла за Махой, но в ответ увидела только нож, который держала в руках мать Уги.

Девушке стало обидно, какие-то зверские замашки: как так, что понравилось, то мое, и попробуй отнять.

Но дуться было совсем уж как-то по-детски. И Валерия решила: чтобы они не отнимали ткань, которую она создаст, нужно их научить ткать.

– Кто из вас хочет научиться делать такую же ткань?

Все повернули головы и смотрели на нее с удивлением. Неужели такому можно научиться?

Женщины оживились и согласились попробовать.

– Ну что ж, тогда пойдемте собирать траву на ткань.

Они дружно пошли собирать сухую крапиву. Все с интересом поглядывали на Валерию и повторяли за ней. Потом возле костра аккуратно отделяли нити. До вечера провозились. Только Ария ходила вокруг и шипела на них, но делать ткань не собиралась.

На следующий день Валерия обнаружила, что Даха забросила это занятие и поддержала Арию. Может, девчонка ее отговорила, но это ее дело, решила девушка. Бер вырезал накануне подобие веретена, и весь день женщины возились, пряли. У Махи совсем не было терпения, она кидала все и уходила, потом возвращалась и начинала заново.

Так за несколько дней у каждого получилось по небольшому кусочку ткани. Маха опять забрала себе лоскут Валерии, сидела у костра и гладила его. В этот раз ткань получилась тоньше и нежнее.

Со временем стали получаться большие кусочки ткани, и Валерия показывала, как можно из них делать одежду. Первое, что она себе сшила – это трусы на веревочках: не хотелось мерзнуть, и сидеть на камнях в них теплее. Но, как назло, все хотели посмотреть на них и поднимали девушке юбку, пока не привыкли. Даха завидовала и посматривала на ткань, но Ария толкала ее в этот момент, и они отворачивались.

В один из дней у Дахи начались роды.

Рожала она тяжело, а так как у Валерии здесь не было никаких инструментов, то она сильно переживала за Даху и ребенка. Как не хватает здесь родильного отделения, капельниц, скальпеля, кресла, кетгута, уколов, даже ваты элементарной нет. Если случится кровотечение, не будет возможности его остановить, и поэтому Валерия нервничала, но старалась вида не показывать.

Вода кипятилась во всех плошках, нож тоже уже несколько раз обдала горячей водой. С каждой схваткой девушка рожала вместе с роженицей.

Но головки не было видно, и ребенок не спешил выходить на свет, а силы у Дахи уже были на исходе.

И вот когда надежд на хороший финал становилось все меньше, малыш решил наконец-то появиться. Крик ребенка раздался на всю пещеру, и Валерия, завернув его в пеленку из своей ткани, отдала мамочке. Даха устало улыбалась и крепко прижимала его к себе. Валерия, все убрав, рухнула на матрас и уснула.

Утром ее разбудил писк ребенка, и она, не открывая глаз, думала, что спит на кушетке в роддоме, рядом с детской комнатой, и слышит малышей, которые плохо спят по ночам и кричат, пока детская медсестра не покормит их. Это ощущение было такое яркое, такое живое, что когда она подняла веки, то сердце сжала тоска. Она вспомнила, что там, в той жизни, у нее остались сын, внучок, и поняла, как она соскучилась по ним. Слеза скатилась по щеке.