Шрифт:
— А ну сядь и рот закрой! В папашу своего решила поиграть? Не выйдет!
— Я требую звонок и адвоката!
— Сядь, сказал, и рот закрой! — Мужчина стучит по столу ладонью, чуть не опрокидывая пепельницу на пол. — За тобой уже едут, но это не говорит о том, что ты невиновна. Все вы овцы невинные, ничего не делали и ничего не видели. Думаешь, ты одна такая сидела напротив меня и лила слезы? Только вчера девица одна так же плакала, говорила, ничего не делала, а сама сожителя топором зарубила, пока он спал.
??????????????????????????Сажусь на место, мысли путаются, но надо действительно держать эмоции под контролем. Нет, топором бы я точно не могла никого зарубить, хотя кандидатура есть.
Но все, что в последнее время происходит в моей жизни, напоминает один большой кошмар. Считала, что хуже уже быть не может, что я прошла почти все круги своего ада, но то, что случилось сегодня ночью, стало настоящим кошмаром.
— Можно мне воды?
— Можно, там графин на тумбочке, налей сама.
Мужчине позвонили, отвечал односложно, вопросов не задавал, только слушал и смотрел в мою сторону. Пытаясь успокоиться, дрожащими руками налила стакан воды из графина, начала пить мелкими глотками.
Я спала в своей комнате, задернув шторы, ничего не слышала, абсолютно ничего, что происходило в доме. А народу в нем всегда было достаточно, еще камеры.
Вернулась на свое место, холодными пальцами сжав стакан. Знобит даже в пальто, накинутом на пижаму, в кроссовках зябнут голые ноги.
Меня не могут посадить в тюрьму, не могут сейчас предъявлять обвинения без суда и следствия. И этот человек не имеет права кидаться обвинениями.
Но с чего начался мой кошмар? Что стало той точкой невозврата к прежней, как я считала, вполне счастливой жизни?
Рождественский концерт, куда мать приехала со своим новым мужем?
Или это случилось еще раньше?
— Вот тебе бумага и ручка, садись за тот стол, пиши все. Как все было. Где была, что делала, как убила свою мать.
— Я ее не убивала! — Вновь не сдерживаю эмоции, сминаю бумагу пальцами, сжимая их в кулак.
— Где она?
Мне достаточно лишь услышать голос, как цепенею на месте, спину сковывает холод.
Громко хлопает дверь, в кабинет входит мужчина, за ним еще несколько человек, но все рядом с ним кажутся ничтожными и мелкими. Воздух стал сгущаться, энергия — концентрироваться.
— Что она здесь делает?! Я спрашиваю: что?!
— Черт… — Следователь морщится, представляю, как ему сейчас стремно.
— Вита, подойди ко мне! Тебе сделали больно? — Мужчина тянет ко мне руку — черная перчатка, крупная ладонь.
— Нет, нет… Не надо, не трогай меня… нет…
— Подойди ко мне, пойдем, все будет хорошо.
— Нет, нет, это ты! Это ты убил ее! Ты!
— Не говори глупости, дай руку, и пойдем! Мы во всем разберемся дома. — Несколько шагов — и он рядом, стальной хваткой до боли сжимая плечи. — Посмотри на меня!
— Это все ты, я знаю, это все ты виноват!
— Тихо, тихо, девочка, тихо.
— Отпусти.
Заставляет меня смотреть на него, сжав пальцами подбородок:
— Разве ты не поняла еще, что ты моя?!
— Это неправильно.
— Мне решать, что правильно, а что нет! Ты МОЯ, и никто не имеет права даже касаться тебя!
Молчу, ледяной взгляд холодом пробирает до костей. Все, что происходит после встречи с этим мужчиной, все неправильно.
Он решил разрушить мою жизнь, растоптать, лишить будущего. Но страшнее всего, он решил, что я принадлежу ему.
Я кукла для него — красивая, хрупкая, доверчивая.
Он монстр.
Он мой отчим.
Глава 1
«У каждого своя одержимость…»
За месяц до описанных в прологе событий
— Что там?
— Полный зал.
— Господи, я так волнуюсь, даже ладошки вспотели, не представляю, как мы будем танцевать выпускной спектакль!
— И я не представляю, а народ все идет и идет.
Девочки толпились около кулисы, подглядывая сквозь тонкую щель за зрительным залом, переминаясь в пуантах с ноги на ногу. Тонкие, легкие, красивые, как мотыльки.