— Ладно, шучу я. Идите. Но мы поговорим потом.

Федор был странный какой-то и напуганный. Но с такой истеричной хозяйкой, Вальтером и Горном можно умом тронуться. Долго мужчина не раздумывал, через пять секунд его уже не было видно.

Зашла в комнату, придирчиво осматривая интерьер. Черные обои с золотыми пальмовыми листьями точно выбирала мать, а еще хрустальная люстра явно ее рук дело.

Широкая кровать, темное покрывало, на окнах тяжелые портьеры, гардеробная, столик для макияжа с круглым зеркалом. Слева дверь в ванную, все свежо, лаконично, но бездушно. Так, наверно, выглядят номера в дорогом отеле, а не в жилом доме.

Мой потрепанный чемодан был инородным телом в этом великолепии дизайнерского вкуса.

Надо зарядить телефон, принять душ и поспать, к черту их ужин с уткой. Не хочу никуда идти, ни с кем знакомиться, мне хватило на сегодня приключений.

Холодно.

Я абсолютно обнажена, лежу, вытянувшись на гладкой и ровной поверхности. На глазах тугая повязка, хочу пошевелиться, но не могу. Все тело словно налито свинцом или парализовано, но я чувствую легкий холодок.

Паника накрывает моментально, как только я начинаю понимать, что нахожусь не у себя в комнате, не дома и даже не в академии. Сама не знаю, где я могу лежать голая, беззащитная, с завязанными глазами, не в состоянии пошевелить руками и ногами.

Озноб и страх пробирают до костей. По телу идет дрожь, хочу кричать, но не получается, словно горло сжато железными тисками. Паника накрывает такая, что кажется, еще немного, еще пара секунд, и я потеряю сознание. Так, наверное, себя чувствуют заживо погребенные люди, что очнулись в гробу, не в силах пошевелиться и выбраться из него.

Запах.

Первое, что улавливает истеричное сознание. Запах чего-то неприятного, тяжелого, концентрированного. Хочу отвернуться в другую сторону, но не получается, а еще слышу шаги. Кто-то медленно подходит, задерживаю дыхание, слушая шаги и шорох.

Касание. Чьи-то пальцы упираются в ключицу, а потом медленно скользят по телу, вдоль груди, до пупка, ниже, останавливаясь на лобке.

Маньяк? Кто это? Что со мной хотят сделать? Явно не в здравом уме человек задумал все это и разложил меня здесь.

Звук. От человека, что рядом со мной, исходит низкий грудной сдавленный звук. Длинный, протяжный… Не знаю, что делать, как себя вести. Не в силах пошевелиться, что-либо сказать, а сознание, лишенное зрения, рисует ужасные картинки. Мне и так безумно страшно, до ужаса.

Когда неожиданно с глаз сняли повязку, я зажмурилась, а потом посмотрела наверх. Из горла вырвался крик, лучше бы я этого не видела, лучше бы я дальше продолжала лежать с закрытыми глазами.

В свете факела за спиной стоял мужчина с голым торсом, на его голове была маска, точнее, не маска. Это был череп, надетый сверху, с двумя ветвистыми рогами. В руках он держал чашу и продолжал что-то мычать и бормотать. Именно от нее исходил смрадный запах.

Ритуал? Я что, часть какого-то ритуала и меня сейчас, как курицу или барашка, принесут в жертву?

Мужчина поднял чашу над головой, задрал голову, продолжая издавать странные звуки. Заметила на правой руке татуировки, рисунок шел от плеча до кисти, я уже видела такой, заканчивающийся на кисти черепом с огненными пустыми глазницами.

От этого стало еще страшнее. Неужели это он, мой отчим, Дмитрий Горн? Нет, этого не может быть.

Что вообще происходит? Что за фильм ужасов, в котором я сейчас играю главную роль, да и вообще какая она, моя роль?

Кто он такой и что я здесь делаю?

А когда сверху, из чаши, на мое обнаженное тело полилась жидкость, я почти потеряла сознание. Это была кровь. Густая, теплая, практически черного цвета кровь.

Она растекалась по всему телу от груди до ног, при этом мужчина все громче издавал страшные звуки. Выкрикивал какие-то слова, значения которых я не понимала. Раскачиваясь из стороны в сторону в некоем трансе, продолжал свой ритуал; зачерпнув остатки крови, он откинул чашу на пол, начал обмазывать себя.

От ужаса воздуха стало не хватать. Я начала задыхаться, и в этот самый момент меня выдернули из моего кошмара. Кто-то держит меня за плечи, вытаскивая из-под воды. Смотрю широко открытыми глазами, моргаю, отплевываюсь. Пытаюсь сообразить, где я, но все еще понимаю мало.

Пальцы впиваются в кожу, причиняя боль, но мне кажется, что я все еще нахожусь в той, параллельной, непонятной мне реальности. Паникую, барахтаясь в остывшей воде, наполняющей ванну, пытаюсь освободиться.

— Нет… нет… не надо. Нет… нет, отпустите…