— Мамуль, Лерку я запер в квартире. Она бы меня не пустила. Собиралась мне пурген подмешать, чтобы я не пошёл, но я её отъе… умотал и запер.

— Молодец, девочка, — прорычала Вера и, вздёрнув подбородок, отчеканила: — Чтоб завтра же на ней женился. Я её уже люблю. И никаких больше боёв! Понял?!

— Мам, я это… — промямлил будущий родственничек и, заметив меня, резко сменил тему: — Мужик, ты кто? Иди отсюда, посторонним тут не место. Кто вообще пропустил и?..

— Я пропустил, — не дослушав, отозвался я и, отодвинув пышущую гневом Веру, невозмутимо добавил: — Я организовал, и я же проспонсировал. Имею право поздравить лично.

Чтобы удержать бьющую копытом маманю новоиспечённого чемпиона, мне пришлось приобнять Веру за талию и, притянув к себе, чмокнуть в щеку. Состроив обиженку, Верочка увернулась, и поцелуй пришёлся ей в ушко. Но всё это не прошло незамеченным для Вадима, который тут же пришпилил меня прищуренным взглядом и, сжав кулаки, шагнул вперёд.

— От мамы отошёл быстро! — пророкотал чемпион и, выпятив губы, зловеще пообещал: — Я ведь вмажу, адреналин ещё не утих.

— Вадя, не надо, — испуганно пискнула Вера, но я отодвинул её за спину и, набычившись, оскалился.

— Ну врежь, коль не шутишь, а от твоей мамы я не отойду, твою мать. Было ваше, стало наше… общее, если ты ещё не понял.

— Ты кто вообще такой? — переводя растерянный взгляд с Веры на меня и обратно, прокрякал Вадим, а я распахнул объятия и расплылся в широкой улыбке.

— Можешь называть меня папой.

— Чего-о-о? — это блеяние раздалось сразу с двух сторон, но ответить я не успел.

— Где тут чемпион?! Пустите! — врываясь в комнату, заверещала Лиза и, издав восторженный писк, ринулась Вадиму на шею. Не обращая внимания на его трепыхания, потёрлась о него всем телом и, выпятив губы, пропела томным голоском: — Геракл, Аполлон, Геркулес!.. Бери меня, я вся твоя!

— А ты кто такая? Овсянкой меня ещё никто не обзывал, — безуспешно пытаясь отлепить от себя оргазмирующую всем своим видом Лизу, скривился Вадим.

— Сестрёнка, — на автопилоте брякнул я, а Лиза оглянулась на меня и, фыркнув, скривилась.

— Скажешь тоже. То, что я дочь твоей бывшей жёны, ещё ничего не значит.

— Эй, ты, куропатка, руки прочь от моего сына! У него невеста есть, — вмешалась Вера, а глаза Лизы округлились до опасных размеров, а челюсть чуть не скатилась в декольте по всем параметрам блядского платья.

— Сын? Невеста? — столько разочарования в голосе падчерицы я ещё не слышал.

Чуть не пошёл за домкратом… Лизу пришлось отлеплять от Вадима буквально силой и выпроваживать из комнаты, передав с рук на руки ожидающему за дверью Коле.

— А теперь поговорим, — защёлкнув замок изнутри, произнёс я спокойно, но пришедшая в себя Вера решила высказаться.

— Думаешь, благодарить тебя буду? — насупившись, заворчала она и, кивнув на сына, рявкнула: — А если бы его покалечили?!

— Мам, я же…

— Стоп! — гаркнул я и семейка притихла, но возмущённо сопеть и прожигать меня непримиримыми взглядами не перестала.

— На учёбе ты восстановлен, — выдержав театральную паузу, сообщил я Вадиму и, подняв палец, предупредил: — Просрёшь диплом, разговор будет другим. Усёк?

— Ты мне никто! — огрызнулся парнишка и, выпятив грудь, продолжил вредничать: — И тренировки я не брошу, так и знайте. Мама и так на моё воспитание и образование всю молодость угробила, а где я ещё столько заработаю, чтобы не только слезть с её шеи, но и помогать?

— Не бросишь, — кивнул я и, остановив жестом Веру, пышущую гневом, продолжил: — Учись, тренируйся, но с боями придётся завязать.

— Да пошёл ты, — тявкнул сынуля, а я свёл брови на переносице и стиснул зубы, чтобы не сорваться.

— Как только получишь диплом, будет тебе работа и заработок, который ни на одних боях не получишь.

— В офисе жопу отсиживать? — скривился Вадим и, покачав головой, отрезал: — Не моё.

— Зачем же в офисе? — хмыкнул я и, переглянувшись с растерянной Верой, дал полный расклад: — Возглавишь мой корпоративный фитнес-центр. Хочешь — руководи, хочешь тренируй, в том числе моих безопасников. А будешь себя хорошо вести, сделаю совладельцем.

— Но я…

Сейчас сын Веры напоминал нашкодившего мальчишку. Гордый, вредный, упёртый, как мамаша. Даже уши покраснели, но признавать свои ошибки и вовремя менять мнение он ещё не научился.

— Спасибо, конечно, но… — посмотрев на мать, он нахмурился и, посопев, пророкотал: — Мам, ты ему продалась? За моё будущее? Если так, то я не хочу.

— Дурень, — изобразив пантомиму «рука-лицо», простонал я и, вскинув многообещающий взгляд, потребовал: — А ну-ка, извинился быстро!

Помявшись, Вадим виновато вздохнул, но даже вякнуть не успел. Верочка подскочила к сыну и, сжав руки в кулачки, зарычала. Потом замахнулась, но в последний момент всё же передумала давать малому по шее. Тронула кончиками пальцев синяк, расплывающийся под прищуренным глазом Вадима и, прерывисто вздохнув, направилась к двери.