— Бои? — устроившись в удобном кресле, удивлённо уточнила я и, сморщив нос, заворчала: — Это и есть твои деловые переговоры? Знала бы, не поехала.

— Верунь, расслабься, — подав знак одному из сотрудников, разносящему напитки, буркнул Витя и, подмигнув, проурчал: — Тебе понравится. Обещаю.

Большая часть мест уже была занята, но гости все прибывали и прибывали. Мужчины в крутых костюмах в сопровождении не менее крутых дам, тяжёлый люксовый парфюм, ослепляющий блеск бриллиантов, брендовые шмотки, сумочки, часы и туфли по цене моей квартиры, оценивающие взгляды.

Так и не поняла, что из этого должно было мне понравиться, и когда официант принёс нам бутылку шампанского и тарталетки, решила отвести душу привычным способом. Виктор молча наблюдал за мной исподлобья и, одобрительно улыбаясь, подливал шампанское.

— Голодная? — уточнил он, когда основная масса гостей расселась по местам, верхний свет приглушили, а между рядов начали курсировать сотрудники клуба с какими-то списками.

— Не особо, — пожав плечами, отозвалась я и, отправив в рот очередную тарталетку с икрой, прошамкала: — Просто вкусно. А что, я тебя позорю?

— Сдурела? — беззлобно рассмеялся Витя и, придвинув блюдо ко мне поближе, дополнил: — Кушай, радость моя.

Чуть не подавившись, я закашлялась, но к нам как раз подошли, и мне спешно пришлось заглушать свои эмоции шампанским. Наблюдая, как Виктор читает протянутый ему список, а потом достаёт свой бумажник и отдаёт внушительную пачку денег, я удивлённо вскинула брови.

— Ставки? — поинтересовалась, не скрывая осуждения, а Витя шикнул и кивнул в сторону ринга.

— Тихо, Верунь. Начинается.

Не очень-то и хотелось наблюдать, как два бойца мутузят друг друга на потеху зажравшейся публики, но!.. Когда на ринг вышел мой сын, я отшвырнула тарталетку и, подскочив с места, рванула вперёд.

Поправочка… Рванула бы, если бы Витя не перехватил меня прямо в полёте и, усадив к себе на колени, не сжал мою талию в жёсткой хватке.

— Ты знал? — обернувшись, прошипела я и, прищурившись, зарычала: — Знал и молчал? И не предотвратил? Издеваешься?! Не прощу! Пусти!

Соперники уже разминались и, сверля друг друга убийственными взглядами, танцевали в завораживающем танце предстоящего боя, а я мысленно закипала, не понимая, как остановить этот беспредел.

— Вера, всё не так, как ты думаешь, — прижав меня к себе ещё крепче, прошептал Витя и, указав пальцем на соперника моего сына, пояснил: — Это сын ректора, который пытался решить проблемы своего сынули за счёт твоего Вадима. И за счёт тебя, кстати.

— И ты решил отправить его на ринг? — пророкотала я и, поджав губы, упрекнула: — Это так ты решил мою проблему? Вот спасибо. Пусти, сказала! Лучше бы я…

— Да погоди ты, — перебил Витя и, протяжно вздохнув, терпеливо продолжил: — Твой Вадим перешёл дорожку отпрыску ректора в плане спорта. Девчонку они и правда не поделили, но по факту драки и телесных не было.

— И что теперь? — буркнула я, продолжая возмущённо сопеть.

— Твой сын молодец и он в отличной форме. Он уделает этого слюнтяя при всех, ещё и неплохие деньги получит. Не бойся, всё под контролем, а парням нужно закрыть свои тёрки раз и навсегда. Не будешь же ты за ним до пенсии бегать и караулить, кто бы его не дай бог ни обидел.

Судя по звукам на ринге и выкрикам со зрительских мест, бой уже начался, а я всё ещё боялась посмотреть, что происходит с Вадимом.

Поёрзав в кольце сильных рук, я нахмурилась и, закусив губу, медленно повернула голову. Как раз чтобы увидеть, как мой сын ловко сшибает соперника одним чётким ударом. Кружит по рингу и, подняв руки в перчатках, улыбается ликующей толпе.

И вот тут меня прорвало… Мой сын! Боец! Мужик! Горжусь! Убью паразита! Но чуть позже…

— Вадя, врежь ему, — пискнула я неуверенно и, оглядевшись, попрыгала на удобных коленях Вити, разгоняя свой адреналин и азарт вовсе не невинными ощущениями.

— Верунь, полегче, — простонала моя сидушка, а попе стало немного неудобно.

Вместо того чтобы пересадить меня на кресло, Витя погладил мои бёдра и, впившись в них пальцами, потёрся о мою промежность чем-то внушительным, вынудив меня охнуть, покраснеть и вцепиться пальцами в край столика, стоящего перед нами.

— Витя, не мешай, — закусив губу, пролепетала я и, сжав руки в кулаки, пискнула чуть громче: — Вадя, за маму, за Лерочку и… да хрен с ним, и за папу тоже! Вмажь ему!

Бугор под моей попой стал внушительней и жёстче, а кровь, разбавленная шампанским, азартом, адреналином и распирающей за сына гордостью, буквально закипела. Я прижалась плотнее и, мстя Вите за подставу и скрытность, поёрзала уже смелее.

— Верочка, — проведя носом по моей шее, проскулил Витя и, прикусив мочку уха, прорычал: — Кого ты стесняешься, а? Ори, моя хорошая, я разрешаю.