Раиса мягко сползла на свою постель, и повернув голову увидела бревенчатую стену землянки с фотокарточками. “Бабье царство”. Родионова с сыном на руках, Лескова с двумя мальчишками, семья Ведерниковых с девочкой. Внезапная мысль пришла и на мгновение даже отогнала сон: вот почему Прокофьева решилась оперировать только с Раисой.

Когда-то Алексей Петрович рассказывал, что в Империалистическую, да и раньше тоже, командиры старались не посылать на опасные задания тех, кто единственный сын в семье или у кого дома маленькие дети. Все правильно. Случись Раисе самой выбирать, она бы наверняка поступила точно так же: пусть никто из этих малышей на карточках не останется сиротой. Впервые ее бездетность обернулась чем-то нужным… Пусть так и будет, она согласна.

– ---

* Рауш, или оглушение — эфир в такой дозировке, которая вызывает только спутанность сознания и отсутствие боли, но не глубокий сон.

** Сейчас выделяют до семи возбудителей гангрены, во время Великой Отечественной считалось, что их четыре.

*** Малые дозы крови переливали при гангрене со стимулирующими целями.

Едва был отдан приказ о переходе к обороне, как начсанарм собрал командиров медсанбатов дивизий на совещание. Прокофьева ехала туда с неприятным докладом о противошоковом методе Штерн: ни разу она не увидела от него заметного эффекта. Рекомендованный метод должен был помогать при тяжелых степенях шока, но на деле не давал ничего, кроме беспокойства раненых и порой очень неприятных явлений, вроде кратковременной слепоты при введении раствора. По счастью обратимой, но раненые успевали испугаться и даже решить, что их пытаются убить. Словом, не работал метод прославленной Лины Соломоновны! С собой, кроме отчета, Прокофьева везла письмо на имя академика Штерн. Почти злое письмо. Она редко позволяла себе эмоции в такой переписке. Но не могла понять, как можно за несколько лет клинических исследований не заметить того, что ей самой стало очевидно за неполных две недели. Увиденное настолько жгло, что это настроение передалось письму, пусть даже подробному, с тщательным описанием всех проявившихся симптомов.

Но прежде письма хотелось послушать, что скажут о методе врачи из других дивизий. До сих пор майору Прокофьевой было не до обмена опытом. Что ж, совещание собрали как нельзя кстати!

Ольга Никаноровна, словно командир перед атакой, окинула взглядом широкий двор перед приземистым одноэтажным зданием, какой-то бывшей конторой, кирпичной, с исклеванными осколками стенами, где размещалась сейчас санслужба 51-й армии. Любой визит к начальству так или иначе был для нее боевой операцией. Тем более, что требовать и добиваться сегодня точно придется. Медсанбат отчаянно нуждался в пополнении. Именно сейчас, в короткий период затишья, каждый день которого дорог. Кочеткову восстанавливаться не меньше месяца. Нужен еще один хирург, нужен срочно. Значит, после совещания у нее будет непростой разговор с начальником санслужбы армии.

В санотделе собрались командиры медсанбатов шести дивизий. Минимум одного из них, крупного с лихими буденовскими усами подполковника она помнила еще по конференции в Ростове. Сейчас он о чем-то беседовал с незнакомым Прокофьевой немолодым майором медслужбы, рослым, подтянутым, с новеньким орденом "Красной звезды" на гимнастерке и медалью “За оборону Севастополя”. “Не забыть, — пометила себе мысленно Прокофьева, — Узнать о представлении Поливановой”. Тем более, что еще один майор, тоже, по выправке, из кадровых, но молодой, как она заметила, был с такой же медалью.

На крыльце курили совершенно незнакомые Прокофьевой командиры. Единственным знакомым оказался начальник санслужбы соседней дивизии полковник Демин. Удивительно — в первый раз не затянутый натуго в ремень и портупею. На ее приветствие он ответил вяло, без своего обычного шика, и вид имел озадаченный и какой-то подавленный.

Командир АПАЛ Ивашов приветствовал Ольгу Никаноровну очень дружески и как всегда по-граждански пожал руку. Ему она тоже писала о том, что вышло с противошоковым методом. Хотела знать, что тот увидел на секции. Писала недавно, вероятно, он не успел еще составить ответ, потому что свои выводы Ивашов всегда старался давать подробно и обстоятельно. С ним она тоже непременно сегодня посоветуется. Странно, что нет командира медсанбата из 302-й, может, не прибыл еще. Человек опытный, Гражданскую прошел, Финскую прошел. Хотелось бы знать, что он скажет.

— Новых лиц я вижу много, а где Денисенко и Левин?

— Денисенко на повышение пошел, он теперь начсандив, — ответил Ивашов и, вздохнув, добавил, — А Левин погиб, уже второй месяц как. Такое вот движение кадров в военное время.

— Как погиб? — спокойный, неторопливый, но очень старательный и опытный военврач второго ранга Левин совершенно не совмещался у Прокофьевой с понятием “погиб”.

— На мине подорвался. В 393-м МСБ теперь Огнев, перевели из 302-й дивизии. Да вон он, видите, высокий такой. Они с Денисенко работали чуть ли не с довоенных времен. Представляю, как тот не хотел старого товарища отпускать. А за Денисенко теперь Романов, неделю как майора получил, наш с вами земляк, ленинградец. У вас в корпусе все медсанбаты очень хороши. А вот у гвардейского корпуса в одной дивизии неладно вышло. Там начальника медсанбата под трибунал отдали. Уж что у них там стряслось, не знаю. Только замещает его теперь самый опытный врач медсанбата, сорок первого года выпуска. Надо будет у них передовую лабораторию развернуть, а то по молодости такого навертят… Тут и на старуху бывает проруха. С противошоковыми методиками вышло у нас очень печально. Для того и собрали.

— Вы про пункции по Штерн?

— Не только. Первый вопрос на повестке, сейчас сами узнаете.

— Прошу садиться, товарищи, — хотя начальник санслужбы армии и старался говорить негромко, голос его звучал как близкая канонада, — Сейчас, когда командование фронтом отдало приказ перейти к обороне, наша с вами основная задача — оценить то, чего мы сумели добиться на нашем участке за последние месяцы. Чтобы взять на вооружение передовые методы и не допускать тяжких ошибок. Цена ошибки командира — жизнь бойцов его подразделения. Цена ошибки врача — жизнь пациента. Во время июльского наступления врачами нашей армии были предприняты попытки противостоять шоку с применением новых методик. К сожалению, пока неуспешные. Товарищи из 393-го медсанбата тут присутствуют. Расскажите нам, пожалуйста, капитан Федюхин, что и как было сделано и каков итог.