– Я не смог связаться с Валерием, подозреваю, что он еще пьян, либо уже пьян, поэтому пока просто согласуем план, что у тебя?

Игнатов переключился, и голос его зазвучал иначе: жестко и бескомпромиссно. Я уставилась в свои заметки, двадцать исписанных страниц, в которых пыталась отбелить чью-то изгаженную репутацию. Уже утром мне позвонил юрист и самым радостным тоном сообщил, что Валера Серпантин отныне наша проблема. Где-то на фоне раздавались залпы салюта и хлопки пробок от шампанского. Проныра в очках праздновал долгожданную свободу.

Мне же было нечего праздновать. С каждой строчки на меня смотрел круглый бисерный почерк, мыслей в голове было так много, что я стала лепить их одну поверх другой. И теперь из этого потока необходимо вытащить хотя бы одну нормальную идею.

– Снять передачу о жертвах домашнего насилия?

– Вероятно, но нужны время, сценарий, реальные сюжеты, тут не должно быть проколов. Но это на будущее, нам необходимо сделать что-то сейчас.

Я согласна кивнула, как школьница на докладе по истории, и быстро продолжила:

– Социальная реклама.

– Его уже объявили изгоем и хотят распять, а реклама озлобит общество еще больше.

– Пресс конференция?

– Я бы больше не доверял ему микрофон.

– Большое пожертвование в фонды?

– Благородные дела не любят шума. Нет, Яна, это все неплохо, но сейчас нужно что-то радикальное. Может он напишет какую-нибудь песню? Вернуть его в эфир, сложно, но можно попробовать.

– Виталик, - я уронила голову на руки, и прошептала: - какая песня, он их и в девяностые петь не умел. Высший пилотаж его рифмы это «трусы – палка колбасы», о чем ты?

Мы молча уставились друг на друга, пытаясь понять, почему не получается. Не у Валеры Серпантин, у нас. Напряжение в Нашем углу было настолько плотным, осязаемым, что можно потрогать его рукой. Я начинала нервничать, он злиться. Виталик раздраженно откинул вилку в сторону и процедил:

– Мне нужно позвонить, когда вернусь продолжим.

– Постой! – Я положила ладонь на его руку, кожа под моими пальцами горела. Этот контраст всегда удивлял меня: при абсолютной внешней невозмутимости Игнатов представлял собой настоящий вулкан. Такие называют спящими. С виду безобидная гора в любую секунду может извергнуть столп дыма и раскаленную лаву, которая уничтожит все живое у себя на пути. Виталик убрал в сторону мою ладонь и отсел ближе к спинке дивана. На таком расстоянии мы прекрасно видели друг друга, но не имели возможности касаться.

Идеальное время для признания. Кажется, я задолжала этому мужчине слишком много объяснений и стоило начать хотя бы с главного:

– У меня заболела Варя.

– Насколько серьезно? – в голосе промелькнула обеспокоенность, но сразу за этим он сухо добавил: - тв хочешь отменить встречу? Не самая лучшая идея.

– Нет, ты не понял. Тогда, в Москве заболела Варя. Я получила сообщение от Олега и сразу полетела домой. Я знаю, что должна была предупредить тебя, но в тот момент думала о другом. – Он внимательно слушал, не сводя с меня черных глаз. Напряженная поза, сжатые вместе челюсти, скрещенные на груди руки - все говорило о том, что мне не верят. Но это уже будет не на моей совести, сейчас главное договорить: - я виновата перед тобой, мне не следовало улетать не объяснившись. Но, когда болеют дети, ты не можешь думать о другом.

Он постучал костяшками пальцев по столу, мазнул взглядом по стене, увешанной картинами и наконец обратно.

– Представляю, как тебе было непросто. Когда ребёнок болеет, и к тому же так долго.

– Почему долго?
– не поняла я.

– Потому что прошло два месяца, а объяснения я получил только сейчас, - парировал Виталик.

Его сердитые чёрные глаза прожигали меня до состояния углей. Кажется, что, желая исправить ситуацию, я все-таки разбудила вулкан. Хотелось сказать куда больше, чем я могла и каждое слово приходилось обдумывать, взвешивать.

– Виталик, я…

вдруг меня перебил знакомый голос, принадлежащий тому, кого не должно здесь быть:

– Какая неожиданная встреча, Яна! Не знал, что ты тоже любишь здоровую кухню!

Из-за спины, как черт из табакерки, показался Олег.

Я вздрогнула и испуганно посмотрела на Виталика, в ожидании его реакции. Хотелось рассмеяться от того, как нелепо вышла наша встреча, пнуть не вовремя появившегося Олега, объяснить про все и развод в том числе, но еще больше хотелось залезть под стол и уползти в направлении выхода, оставив этих двоих наедине.

Виталик откинулся на спинку дивана и с видом театрального критика обвел взглядом нашу импровизированную сцену. Все происходящее его ничуть не занимало, а застывшая вместо лица маска демонстрировала скуку.

– Яна, душа моя, ты не представишь меня своему другу? – Олег умел звучать одновременно вежливо и мерзко.

– Вы знакомы, Виталий Геннадьевич, мой бывший руководитель, сейчас мы вместе работаем над проектом и… - я зависла, пытаясь понять, как лучше представить Олега. Мужем он мне уже не был, бывшим еще не стал, а потому просто произнесла имя. Без отчества, зная, что его это взбесит.