– Волки - не лучшая для этого компания и не лучшие собеседники, - ворчливо стягивает с себя куртку и накидывает на мои плечи, приблизившись вплотную.
– Пошли уже, а то сейчас вся продрогнешь.

Меня окутывает его тепло, которое не успело выстыть за несколько секунд, пока ткань соприкасалось с холодным воздухом. И его запах. И его сила, потому что руки Захара легли на мои плечи, сжали крепко, слово он хотел меня немного взбодрить.

– Какие волки?
– внезапно мне это кажется забавным. Ну то есть… действительно, какие?

– Серые. Слышала как детей перед сном пугают?

– Слышала.

– Так вот здесь это не присказка, а вполне реальные злые и беспощадные твари. Нарвешься на стаю, считай вечер испорчен, - он говорит буднично и просто, но смотрит внимательно, надеясь на правильную реакцию.

А мне слабо верится. Я видела кое-что похуже.

Например свое отражение в зеркале с синяками по всему телу, кровоподтеками и отметинами от бляшки ремня.

– Люди хуже волков.

– Ты так рассуждаешь потому что никогда не встречалась с дикими животными.

Выворачиваю плечи из его рук. Не хочу ничего слушать. В горле все еще стоит ком, в голове миллион вопрос, а тело прошибают новые волны страха.

Титов уверял, что смерть Любы совпадение, а я в такие совпадения не верю. Они с Соней приложили столько сил, чтобы у нас с Давидом все наладилось и вот снова у меня проблемы. И я бы очень хотела верить в глупое недоразумение и тупую шлюховатую Любу, которая снова умудрилась соблазнить не того мужика. Но нет, но нет, но нет! Не могу.

– А ну постой, - слышу, как ругается Горин мне в спину.
– Стой, блять.

Я и не заметила, что снова побежала. В долбанных тапочках, на босые ноги. Да и как могла заметить, когда глаза застлала пелена слез. Вода стояла, собравшись в уголках, растеклась по нижнему веку, но никак не по щекам.

Горину потребовалось не более минуты, чтобы нагнать меня, схватить на куртку, развернуть на себя и припечатать к стволу ближайшего дерева.

– У тебя с головой все в порядке?

– Иди на хер, - ору в ответ хотя он спросил спокойно, даже слишком.

– Дом в другой стороне.

– Это не мой дом!

– Ну, конечно! Бедная овечка так умоляла приютить ее с сыночком, а теперь собираешь манатки? Лучше расскажи от кого бежишь, припадочная.

Молча пытаюсь его оттолкнуть, нырнуть под руку, выбраться. Меня трясет, накрывает чувством страха и страшного дежавю. Сейчас снова будет больно. Замахиваюсь пытаюсь его ударить, но он перехватывает руку за запястье, фиксирует над моей головой, прижимая к тому же стволу. Кожа горит от его прикосновений и от ссадин в тех местах, где она соприкасается с влажной и жесткой корой.

Захар фиксирует меня всем своим весом прижав к дереву. Вторая рука медленно пробирается вверх от талии, до лопаток и шеи, там вырисовывая странные рисунки пальцами.

– Может уже хватит дергаться, я итак едва держу себя в руках.

– Собираешься меня убить?
– бросаю ему в лицо не думая о том, сколько безумия в этих словах.

Но Горина это не задевает, он чуть наклоняет голову, чтобы поймать мой взгляд и уверенно произносит:

– Поверь, я единственный человек на всей земле, кто готов охранять тебя и твоего сына.

А потом целует.

Крепко, уверенно. Раздвигает языком мои губы, врывается внутрь, отпускает руку и прикасается ладонью к лицу, наклоняя голову так, чтобы ему было удобнее. Я не сопротивляюсь ни этому движению, ни самому поцелую, потому что у меня нет выбора.

И потому что я уже ничего не могу поделать.

Он - большой и сильный, а я так устала бояться и прятаться. Отпускаю все свои защитные механизмы, выстанываю ему в рот что-то между именем и мольбой, а затем зарываюсь пальцами в волосы. Они жесткие и короткие, мне нравится. Кожа на его шее горячая, так приятно греет. Мы целуемся долго и жадно и хотя Горин не собирается заходить дальше я чувствую, что он возбужден. Захар прижимается тазом к моему животу и это до странного приятно. И совсем не страшно.

Я все еще не верю ему, но когда он отстраняется и хватает ртом воздух в глазах голод и обещание. Это - не конец разговора, не конец поцелуя. Не сейчас и не сегодня, но мы продолжим.

Когда-нибудь. Когда я вспомню о том, что не успела спросить “Почему?”.

Почему ты готов охранять меня и Давида?

– Пошли. Слишком холодно, - он хватает мои пальцы, переплетая со своими, - да и не хотелось бы стать ужином для волков.