Лиля тоже была такой как надо. Живой, настоящей и очень отзывчивой. Не искусной и развратной жрицей, но и не зажатым испуганным кроликом. Напуганная, но очень чувственная и женственная. Она сохранила в себе столько воспитания, сколько было невозможно в наше время.

И она не могла мне нравится всерьез. Не по-настоящему. Нет-нет!

Я нахмурился и тряхнул головой. Той самой тупой частью тела, которая отъехала едва я оказался ближе к жене Исмаилова чем того требовали приличия. Было в ней то, что моментально сводило с ума. На физическом, каком-то первобытном уровне.

Это бесило. И нравилось.

Усевшись на стул, я отпихнул от себя банку с едой, та проехала несколько сантиметров вперед и остановилась, наткнувшись на Глок.

Вот черт. Я вытер руками мокрое от дождя лицо. На пальцах остались серые разводы, думаю рожа моя выглядела и того хуже.

Надо попросить Лилю больше не готовить для меня. Когда о тебе так заботятся, это все меняет. Ты перестаешь воспринимать человека как объект и видишь, что он живой. Дышит, радуется, грустит, чувствует. Последнее может быть для меня самым опасным.

Не знаю, сколько просидел так, пялясь в окно. Но отвлекся только когда услышал скрип двери у себя за спиной. Рука автоматически потянулась к Глоку, палец привычно нырнул на курок.

Головой я понимал, что пришел кто-то свой, иначе бы Герда дала знать. Но инстинкты сработали раньше чем мозг переварил информацию.

Повернувшись, я сразу завел руку за спину, для этого гостя пистолет не понадобится.

– Зачем пришла?

– К тебе.

Все женщины дуры.

Есть умные, но все равно дуры.

И вот еще один яркий пример этой аксиомы стоит сейчас прямо передо мной в проеме двери лесного дома. Видимо из-за характера работы и необходимости все время держать себя в рамках приличия или из-за крайне скудной фантазии Нина порой перебарщивает с вульгарностью.

Ну кто, блять, в здравом уме попрется в лес на высоченных каблуках и в чулках? И юбка короткая красная и ободок того же порно-оттенка. Или мы сценку разыгрываем из спектакля “Красная шапочка и серый волк” для тех кому уже давно за восемнадцать?

Не лето в конце концов! Придатки еще застудит! А ведь баба хорошая, может еще и замуж выйти и ребенка родить, осчастливит какого-то мужичка, да хоть бы с местного завода.

– Не замечал у тебя склонности к ролевым играм, - бросаю холодно.

Краснова наигранно удивленно округлила глаза будто бы не понимая о чем я говорил. Тьфу.

– Это случайно вышло, - она провела рукой в воздухе вдоль тела и крутанулась на месте. Полы юбки подлетели в воздухе открывая вид на резинки чулок. Я же сказал, слишком много порно.
– Нравится?

Я молчал. Кивни я головой и она бы приняла это как знак одобрения и уже бы оказалась на коленях игриво расстегивая пряжку ремня и пуговицы на армейских брюках. Но я молчал и никак не реагировал, что ожидаемо ее расстроило.

Да по хер.

– Как дорогу нашла?

– Ты же сам меня сюда приводил, - обиженно.

– Один раз.

– Вообще-то три, - Нина цокнула языком, скинула неудобные и испачканные в грязи шпильки. От них не было толку, согласен.

Но…правда, три?

Краснова подошла ближе ко мне и протянув руки, запустила их под рубашку, провела вверх по груди и сняла с плеч. У меня тут оружие, а она в игры играть собралась.

Конечно я был бы полным идиотом, если бы отказался от того, что предлагают быстро и без обязательств. Отличный способ снять напряжение, самый эффективный и верный. А напряжения в паху скопилось столько, что хоть сутками из холодного душа не вылезай.

Женщина в моих руках льнет ко мне как кошка. Голодная, заведенная и уже наверняка готовая ко всему. По хорошему ее нужно просто впечатать лицом в стену, задрать юбку, снять трусы и отодрать, чтобы отсюда она выползла на четвереньках, а еще лучше больше не помышляла приходить в этот дом в лесу без моего разрешения.

Но… не хочется.

Нина поднимается на цыпочки и целует меня в подбородок, мягкими губами колется о щетину. Кладет ладонь на шею, проводит пальцами выше к затылку, наклоняет голову чуть вперед и добирается до губ. Целует. Как всегда. Все как всегда, но совершенно по-другому.

Я на автомате открываю рот и пихаю язык, наклоняю голову. Но все не то. Ни вкус, ни запах, ни ощущения.

Провожу руками вверх по ее спине, вдоль позвоночника. Нина стонет, льнет, жмется. Но снова… не то.