– От чего?

Я молчала. Ну что я в самом деле скажу? От тебя? От работы? От груза ответственности, который все перекинули на мои плечи. Может быть это и сделало меня такой коротышкой. Не носи я на себе столько тонн чужих ожиданий, проблем, проекций, то смогла бы вырасти как Женечка, которой на всех плевать? Не знаю, не знаю...

Кеша потер переносицу и облакотился о подоконник рядом со мной.

– Что сказали врачи?

– Кровь чистая, бак пасев придет завтра, пока капать глюкозу, давать пробиотик и диета само собой. Но я считаю, что нужно подключать антибиотик?

– Зачем?

– Настя, тебя вчера не было! Ты не видела, в каком Тома была состоянии, - в отчаянии прокричал Савранский.

Вот так обвинения. Ну а его фактически не было прошлые девять лет и ни разу я не предъявляла ему за это. А вероятно стоило.

– Кеш, я не думаю, что ей нужны антибиотики. Диета, пускай, но это...

– Ты хочешь рассказать мне как лечить кишечный грипп?

– Господи, да это обычное отравление! Ну правда, не ищи палььму среди берез, ее там нет!

Глаза Савранского опасно сузились. Он тяжело вздохнул и сказал:

– Она не могла ничем отравиться.

– Почему же?

– Потому что Женя готовит полезную, разнообразную еду, которая дает силы и сохраняет молодость.

Это была не его фраза. Заученная как стих, она могла звучать от кого угодно, но только не моего мужа – любителя люля из баранины, жирного узбекского плова и тортов на сметане. Господи, это что ж страсть с людьми делает?!

– Кеша, проверь, кто приезжает к вам домой за час до твоего прихода.

На бледном как бумага лице мужа проступили багровые пятна:

– Ты намекаешь на то, что у Жени есть любовник?!

Я даже опешила. Смотрела на мужчину, которого знаю больше половины жизни и не понимала, когда он стал таким идиотом.

– Кеш, - трудно было скрыть растерянность в голосе. Я развела руками и глупо улыбнулась, - вот вроде взрослый мужик, а несешь такую херню, что мне даже разубеждать тебя не хочется. Просто, пожалуйста, не пропадай из вида, когда это приворотное зелье развеется. Я боюсь тебе станет очень плохо, когда ты поймешь, что натворил и как испортил свою жизнь.

Саврнаский пренебрежительно дернул плечом. Оттолкнувшись от подоконника он шагнул к стене, словно ему было неприятно стоять со мной рядом.

– Не намерен обсуждать с тобой свои отношения с Женей.

– Поверь, я тоже.

– Рад, что хотя бы в этом вопросе мы пришли к гармонии. Ты привезла вещи? Я планировал, что ты заменишь меня прямо с утра.

Я покачала головой.

– В обед?
– Не сдавался Кеша.

– Нет, Тамара попросила, чтобы с ней остался ты. Я считаю, она тоже имеет право голоса в таком вопросе.

– Ты шутишь?

– Отнюдь.

– Я пропущу работу.

– Дня три, не больше. И потом, тебе выпишут больничный.

– Насть, я руководитель.

– И вероятно весьма посредственный, раз твои подчиненные умрут без твоего трехдневного отсутствия. Кеша, мир не остановится, если ты проведешь немного времени со своим болеющим ребенком.

Несколько секунд он смотрел на меня. Пристально, как под микроскопом. Изучал, как ученый изучает пришпиленных на булавку стрекоз и букашек. Мне стало неуютно. Я так торопилась сюда, к Томе, что даже не думала о том, как выгляжу. Не делала прическу, просто натянула шапку, не красилась, одела то, что не требовало времени, которого и так не было. Просто натянула штаны на резинке и толстовку. Обычная одежда для прогулок по парку и самая неуместная, если выходишь на бой со своим бывшим.

– А я знаю, в чем дело, - выплюнул Савранский. Я даже отстранилась назад, будто боялась, что до меня долетит его яд. – Хочешь дальше целоваться со своим лысым придурком? И как далеко у вас зашло? Он уже трахал тебя, Настюш?

От Кеши это звучало мерзко.

– Это не твое дело.

– А чье же? Как никак мне наставляют рога.

– Ты шутишь? – Он замялся, будто только сейчас понял абсурдность своих претензий. – Кеш, по размеру и ветвистости рогов в этом соревновании у меня нет соперников.

– Я изменил, потому что ты не оставила мне шанса влюбиться в другую женщину!

– Как романтично. А я, знаешь, не такая возвышенная как ты. И ни в кого не влюблялась. Просто захотела почувствовать в себе что-то больше и тверже чем тампон.

Это было низко, но меня довели. И в таком состоянии я как берсерк, кидалась на врага, не видя себя от ярости.

– Ты на что-то намекаешь? – нечеловеческим, утробным голосом прошипел Савранский.

– Да какие там намеки, я говорю прямо. Можешь не переживать, что я потеряю голову от любви, Аркаша. Любовь это удел поэтов, как ты с Женей. Я же прозаик. И просто хочу секса. Чтоб аж искры из глаз летели, понимаешь?