– Сеньора Гарсия, пожалуйста.

Трасса Мех-186 осталась в стороне. Чудом оказался открыт шлагбаум, который днем возвещал о въезде на территорию заповедника Калакмуль за отдельную мзду. Вероятно, мексиканцы полагали, что ночью вряд ли кто отважится сунуться в эту поросшую густой сельвой закрытую зону.

Томина ехала медленно по довольно узкому шоссе. Оба старательно вглядывались в темноту, пытаясь различить указатели. С обеих сторон жарко обнимали джунгли. Небольшая скорость давала ложное впечатление, что проехали уже километров десять, но счетчик километража успокоил, что обещанные три километра еще не покрыты.

– Тормозни. Щит какой-то впереди, – призвал Беловежский.

Фары вырвали из тьмы большой кустарного вида стенд на необструганных деревянных ножках. Он гласил: «Кемпинг "Яшче"». Стрелка внизу предлагала резко свернуть направо, в никуда, чтобы через 700 метров достичь рая. На прибитой ниже деревянной доске краской было нацарапано: «Ресторан открыт с 6 утра до 10 вечера».

– Да, приобщиться к еде не помешало бы, – мечтательно проговорила Марина.

– Тогда сворачивай.

– Где?

Они тронулись ползком, сканируя темные джунгли в поисках лазейки, пока чуть впереди свет фар не зацепил четыре официальных знака: еда, ночлег, возможность умыться и задать вопросы. И доска с надписью: «700 м», и стрелка направо. Тут обнаружилась и прореха в зарослях. Марина нерешительно затормозила.

– Что ты медлишь? Сворачивай! – нетерпеливо поторопил Александр.

Она кивнула, вздохнула и осторожно направила автомобиль в неведомое русло проселочной дороги. Сельва накрыла их с головой. Дальний свет обозначил узенькую, укатанную шинами дорожку, отвоеванную у растительности и с обеих сторон отороченную булыжниками. Переваливаясь через кочки, камни и обнажавшиеся то и дело корни, машина медленно увлекала их в самую толщу джунглей. За пределами света фар не было видно ни зги. Дорога петляла то вверх, то вниз среди деревьев. И только изредка попадавшиеся стрелки указывали путь и давали надежду.

– И куда мы едем? – запаниковала Марина. – Семьсот метров – это недалеко. Мы их давно проехали. Здесь в случае чего даже развернуться негде, так узко.

– Не бойся! Не в пустоту же все эти указатели и стрелки! – подбадривал Саша.

Дорожка немного расширилась, образуя небольшой карман.

– Может, развернуться, пока можно? – робко спросила девушка.

– А спать где? Нет уж, испьем эту чашу до дна. Вперед! – скомандовал Саша, добавляя металл в голос.

– У женщин плохо с ездой назад. Так что я потом отсюда не выберусь задним ходом, да еще в темноте, – бурчала Томина.

– Я тебя вывезу. Не ворчи!

Но сам он тоже не чувствовал уверенности, что эта почти проселочная тропинка, утонувшая в массиве сельвы и уводившая их все дальше от цивилизации, доставит их к вожделенному ночлегу. Потому и хорохорился, то посмеиваясь, то отдавая жесткие команды.

Неожиданно они очутились на небольшой полянке и несказанно обрадовались двум припаркованным автомобилям. В темноте зарослей трепыхался живой огонь.

– Ура, люди! – прошептала Марина.

Вооружившись телефонными фонариками, они осмотрелись: выше человеческого роста доски соединили два дерева, образовав арку. Белой краской значилось: «Кемпинг "Яшче". Добро пожаловать». И побежала во тьму земляная тропинка, обложенная белыми камушками.

– Добро пожаловать в кромешную черноту ночи! – пошутил Беловежский и смело шагнул на тропу.

Справа надвинулся темный силуэт павильона. В его недрах плясало пламя. Другого света нигде не наблюдалось.

– Похоже, очаг, – предположил Александр.

– Похоже, здесь нет света, – догадалась Марина.

Впереди замаячил огонек свечи. Воткнутая в горлышко бутылки, она тускло освещала пластиковый стол с зонтиком. Наконец обнаружилась фигура мужчины за столом. Он что-то самозабвенно записывал в блокнот. Из павильона к прибывшим направлялся невысокий молодой человек.

За 400 песо кемпинг «Яшче» предлагал постояльцам «номер», вернее, просторную палатку с двумя матрасами, бельем и одеялами, а также экологический туалет и не менее экологический душ… или как бы душ, то есть ведро дождевой воды и плошку из тыквы в роли ковша. Натуральный шампунь и мыло, что бы под этим ни понималось, и даже полотенца прилагались. За отдельную плату владелец пообещал вкусный ужин и прохладительные напитки.

Цель достигнута и ночлег обеспечен. Приключения продолжаются. Радость сменяется дерзким возбуждением, а затем и эйфорией от предвкушения вкушения пищи. И отрезвление: здесь нет электричества. Само по себе отсутствие света не страшно, но есть одно «но». Завтра Калакмуль, городище, ради которого затеяна Беловежским вся поездка, городище его мечты. Оказаться там без фотоаппарата после долгого нелегкого пути от самой Коиштлауаки? Насыщенный достопримечательностями и событиями день, безусловно, слопал весь заряд батарейки. Подзаряженных в машине мобильников будет недостаточно. Первым очнулся Беловежский и озвучил спутнице свои переживания. Она ахнула. Чуткий мексиканец заметил смену их настроения и спросил, что их тревожит. Он подтвердил полное отсутствие какого-либо электричества в кемпинге, но предложил свое решение проблемы:

– Часа через два-три, когда все будут накормлены, уеду в Шпухиль на базу. Вы могли бы отдать мне ваши батарейки для зарядки. Вернусь завтра в семь утра и привезу их вам назад.

Ребята переглянулись.

– Не страшно ему доверять? – по-русски засомневалась Марина.

– А что мы теряем? Мы не отдадим ему сдохшие батарейки и останемся без возможности снимать Калакмуль. Он украдет наши батарейки, и мы останемся без возможности снимать Калакмуль, – рассуждал Саша. – Рискнем отдать ему батарейки, и у нас будет надежда на возможность запечатлеть Калакмуль.