Я взглянул в сторону школы — заметил, что в актовом зале горел свет.

«Господин Шульц, согласно опубликованной в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году официальной статистике…»

«Стоп. Не надо статистики. В прошлый раз Черепанов в лётное училище не поступил. Это факт. Причину мы не знаем. Но это и не важно. Важно то, что при своих несомненных математических способностях он полжизни рассчитывал себестоимость салатов и компотов».

Я хмыкнул.

«Ничего, Эмма. На этот раз мы найдём его талантам иное применение».

Явился к Лукиным — невольно поразился разницей в условиях проживания Иришкиной семьи и семьи Лёши Черепанова. Хотя ещё недавно мне Иришкина квартира казалась тесной и неуютной.

Я прошёл через гостиную, поздоровался с колдовавшим над аквариумом Виктором Семёновичем и со штопавшей мужу носки (сидя в кресле около телевизора) Верой Петровной.

Иришка накормила меня ужином.

Я запоздало поинтересовался у двоюродной сестры, кем работают её родители. Узнал, что Виктор Семёнович Лукин трудится начальником отдела кадров на тракторном заводе. А Вера Петровна Лукина числится на том же заводе бухгалтером.

После ужина я узнал у Иришкиных родителей, могу ли в субботу после школы придти к ним домой с другом.

— Это с кем, с Черепановым, что ли? — спросила Иришка.

— Лёша помогает мне с математикой, — сказал я.

— С математикой? — переспросила Иришка.

Она сощурила глаза:

— Ясно теперь, как ты получил свою пятёрку за проверочную работу. А я уж подумала, что вас там, в Москве, действительно готовили лучше, чем нас. Черепанов тебе решил?

Я кивнул и предложил:

— Мы можем втроём заниматься.

Иришка качнула головой.

— Не уж, — сказала она. — Я в университете математику сдавать не буду. А школьный экзамен сдам и без помощи Черепанова.

Я заметил, как Виктор Семёнович взглянул на жену — та едва заметно кивнула.

Иришкин отец вынул изо рта курительную трубку и сказал:

— Приводи своего друга, Василий. Почему бы и нет?

Первые плоды Лёшиного репетиторства я пожинал уже вечером: справился с домашней работой по математике за полчаса. Не самостоятельно, разумеется — с помощью виртуальной помощницы.

Устные домашние задания я проигнорировал.

Решил задачу по физике, сложил на завтра портфель.

«Эмма, сегодня только пятый день, как я очутился в прошлом. А я уже ощущаю себя школьником — не престарелым пациентом клиники. Не скажу тебе, что мне это очень нравится. Всё же учёбу в старших классах школы я никогда не считал лучшими годами своей жизни. Но это и не плохо. Потому что быть парализованным стариканом во стократ хуже, чем старшеклассником. Четыре с половиной месяца до окончания школы я потерплю. Wer will fahren, zieh» auch den Karren. Любишь кататься, люби и сани возить. И всё же, я ощущаю себя… странно в окружении школьников. Временами мне кажется, будто все люди вокруг меня актёры, а я участвую в спектакле'.

Я усмехнулся. Прислушался к тому, как тихо бормотала в своей части комнаты читавшая параграф по физике Иришка.

«Кстати, о спектакле. Точнее, о концерте. Я тебе уже сказал, что поучаствую в нём? Это то, что поможет мне в воплощении моих желаний. Тех самых, где зацветут яблони на Марсе. Ещё не решил, как я на эту сцену просочусь. Но это уже нюансы. Времени у меня до двадцать третьего февраля предостаточно. Надеюсь, что моё пребывание в этой реальности в ближайшее время не закончится, и я не стараюсь впустую. Хотя… что мне ещё делать? Не ухлёстывать же за шестнадцатилетними школьницами. Среди них есть, конечно симпатичные. Та же комсорг школы, или Клубничкина. Но… всё это пока похоже на соблазнение малолеток».

Я покачал головой.

«Нет уж, пока я к такому повороту не готов. Ещё не ощутил себя в полной мере шестнадцатилетним юнцом. Но и за математичкой мне волочиться невместно. Тебе так не кажется? Выглядеть это будет престранно. Пусть она и симпатяга. Поэтому сосредоточусь на иных развлечениях. Женщину эту спасу… пока толком не знаю, какую именно и от кого. Тот февральский концерт станет моим трамплином в светлое будущее. К этому концерту не мешало бы заранее подготовиться: с убийством этим я разберусь и зарекомендую в школе своё пение, как обязательный подарок для приглашённых на концерт гостей. Над первым делом я уже работаю. Займусь и вторым».

Пробормотал вслух:

— Займусь… в ближайшее время.

В пятницу утром я отметил, что сборы в школу стали для меня уже привычным делом. Умывание в тесной уборной, завтрак в обществе Иришки под монотонное бормотание радиоприёмника. Уже примелькались за неделю лица школьников, здоровавшихся с нами по пути в школу. Узнавал голоса резвившихся на горке у школы пионеров. Утренний Кировозаводск уже не казался мне мрачным и унылым. Сегодня я будто не замечал потрёпанный фасад школы, серое небо и серые одежды людей. Зато увидел яркую брошь на одежде дежурившей в вестибюле технички. Отметил, что на школьном подоконнике зацвёл декабрист. Обнаружил, что у встретившей нас с Иришкой около гардероба Нади-маленькой красивые ярко-зелёные глаза.