— Да работать надо будет, — честно ответил я. — Слушай, я запрусь, в мастерскую лучше не заходить. Приглядывать не прошу, но…

— Понял. Полезет кто к тебе, у меня на глазах — пошлю его подальше, — понятливо кивнул Кирпич.

— Да, благодарю.

Добрался до мастерской, запер за собой дверь, после чего обернулся. И, как и ожидалось, увидел давешнюю клиентку в балохоне, довольно технично прячущуюся за перегородкой.

— Привет, — помахал я рукой, на что фигура слегка кивнула, и медленно сняла шлем.

А я присвистнул ещё раз — даже малейших звуков и электроактивности не было. И это не маскировка, так что неловкие движения становятся понятны.

— Я ждала тебя! — обвинительно уставилась она на меня.

— Именно чтобы этого не происходило, я попросил тебя отметить дни, когда ты приходишь, — хмыкнул я. — Ладно, всё понятно, ремонт, — на что последовал кивок. — Я готовлю оборудование, а ты можешь приготовить себе чай или кофе. Всё равно ты знаешь, где они.

— С чего ты это взял?! — послышалось возмущённое в спину.

— А ты реально думаешь, что заблокировала все камеры наблюдения? — не оборачиваясь поинтересовался я.

Склад готовой продукции, Нижний город, Ян

В приёмной у кабинета Яна сидело четыре человека, помимо его самого. Хакер Лазь, глава боевиков Меченый, глава разведки банды Клёкот.

Кроме этого, в отдельном кресле сидел человек в боевых доспехах высокого класса, с мощной автоматической винтовкой за спиной. Глава отряда «Диких Гусей», который как наёмник не влиял на решения.

Но высказывал своё мнение, к которому Ян, пусть и не слишком довольный, прислушивался.

Всё таки мнение профессионального вояки, имеющего многолетний опыт, не учитывал бы только конченый кретин, которым Ян, небезосноватеельно, себя не считал.

И, в целом, глава «Гиен» был доволен. Конфликт после фиаско с Гаражом замер, а теперь «Гиены» уверенно теснили врагов, захватывая новые территории, выбивая прочие банды.

На Гаражных, с которых началась непруха, Ян махнул рукой. Сидят у себя, не высовываются, значит пока не до почти уничтоженных Федькиных придурков.

Придёт и их время, но пока — не до них.

А сейчас шло обсуждение целей на ближайший день. Подручные переговаривались, а Ян слушал их, размышляя.

— Нет, мы не будем рисковать с захватом этого здания, — включился он в разговор. — Просто закидать гранатами. Само здание нам не нужно, ценностей нет. Терять людей не будем, — уверенно заявил он, на что наёмник довольно кивнул.

— Ян, вообще-то, Шляпники занимают там только первый этаж… — начал было Клёкот.

— Похер, Клёкот, — отмахнулся Ян. — Шляпники думают, что прикроются от нас лохами. Лохи думают, что их не тронут… — презрительно фыркнул он. — Главное — не разрушаем само здание. А если сдохнут обитатели этого клоповника — так к лучшему.

— Террор? — равнодушно уточнил Лазь.

— Именно, — довольно кивнул Ян. — Пусть лошьё десять раз подумает, нужны ли им в соседях враги «Гиен». Может и сами выкинут придурков из своих нор — нам же проще.

Совещание продолжалось, определялись цели, но вдруг наёмник вскочил.

— Нападение на отряд на базе, — негромко сообщил он. — Вы клиент, я вас не обвиняю. Но сейчас иду к отряду, — с этими словами он бегом покинул совещательную.

— Что это, мать его, было?! — удивился Ян.

— На базе… бой, — удивлённо заявил Лазь.

— Кто напал?!

— Кажется никто… наши рубятся с наёмниками…

Многоэтажный мат стал ответом, после чего Ян рявкнул. И с подручными и силовой поддержкой выдвинулись к месту происшествия: выяснять, что случилось.

Девица после моей фразы засопела, так что было слышно даже в раздевалке: одежду надо было менять. Но ни на мой чай, ни на кофе не покусилась, что и неудивительно.

— Рассказывай, — вернулся я через минуту.

— Телеметрия не работает, — ровно сообщила она. — Фибромышцы, по моему, тоже.

— Ещё бы им работать, если у тебя ни вольта энергии, — вздохнул я. — Нет, я даже восхищён — разнести половину штаб-квартиры Коршунов…

— Откуда ты знаешь?! — вскричала она, совершила характерное движение… безрезультатно.

Потому что Келиф не функционировал, как и интегрированное оборудование. И неловкие движения девицы были связаны с тем, что он превратился в толстый, неудобный костюм килограмм на пятнадцать, если не больше, весом.