В первый вечер, когда Барнабас сел возле Гермионы за ужином, она не смогла не метнуть взгляд в сторону Риддла. Его тёмные глаза буравили её. За бесстрастным лицом таилось что-то зловещее. У неё перехватило дыхание, и она отвернулась с горящим лицом. Несмотря на ровное, скучающее выражение, она знала, что он злился.

Они не разговаривали уже две недели. Ни разу с той короткой встречи в коридоре. И всё же у неё покалывало кожу, когда он наблюдал за ней. От голода в его глазах у неё скручивало живот. Она думала о том поцелуе больше, чем была готова признать. Гермиона предположила, что для него он ничего не значил. К его ногам падало множество девушек, так почему он так заинтересован в ней? Чувствовал ли Том то же самое, что и она, после поцелуя, будто он был потрясающе верным, но греховно неправильным?

А потом её поцеловал Барнабас Куфф, и это показалось пустым. Лишённым любой эмоции.

Гермиона занимала свободные часы чтением о постройке Хогвартса. Она пыталась больше узнать о системе канализации замка. Мучила свой мозг новыми идеями, где искать Тайную комнату.

Когда ей не удалось найти никаких зацепок, она проглотила своё стеснение и попросила Аластора проверить туалеты мальчиков, чтобы убедиться, что каждый кран работает. Одной из вещей, которые она так любила в Аласторе, было то, что он не задавал много вопросов. Лучше он проверит уборные, чем она сама. От одной мысли об этом у неё покалывало губы и кружилась голова.

Когда ни один из кранов не поддался, она проверила унитазы. Она провела всю субботу за посещением всех туалетов для девочек, смывая воду в каждом из них. Все работали. Поэтому она провела всё воскресенье, провожая Аластора по туалетам для мальчиков, попросив у него смывать унитазы там.

— Это настолько необходимо, Гермиона? — видимо, на смывании унитазов Аластор ставил предел.

— Да.

— И что ты будешь делать, если один из них сломан? Прочитаешь о сантехнике и найдёшь инструменты, чтобы его починить?

— Да, — а что ещё она могла сказать? Если он решил, что она сумасшедшая, то не подал виду.

Ей потребовалась целая неделя, чтобы осознать, что она никогда не проверяла краны и унитазы в ванной старост и учительской. В каждой спальне тоже было по уборной. Но вряд ли секретный вход в Тайную комнату спрячут в туалете спальни?

В худшем случае ей придётся сварить партию Оборотного зелья и прошмыгнуть в спальни Слизерина. Она уже варила это зелье — и по той же причине.

Это будет крайняя мера.

Ванная старост была простой целью с Аластором, и она подольстилась к Слагхорну, чтобы попасть в учительскую и проверить тамошние уборные.

Гермиона официально исчерпала все ходы по туалетно-кранной части. Поэтому она вернулась к чтению о планировке Хогвартса и установке системы канализации.

Наконец, наступил Зимний бал, обозначив конец первого семестра и начало рождественских каникул.

Мама Гасси выслала шесть запрошенных платьев, которые доставили ни много ни мало двенадцать сов. Платье, которое в итоге надела Гермиона, было изысканного оттенка голубого, напоминавшего ей её наряд на Святочном балу. У него был вырез лодочкой со спущенными плечами. Ткань облегала её талию и бёдра, а дальше изящно струилась до пола. Гермиона переживала, что споткнётся о длинную юбку, но восхищалась изумительным кружевом. На платье не было никаких сияющих пайеток и камней. Простое, элегантное и утончённое — именно то, что Гермиона бы выбрала сама.

Она надела его, позволив Гасси заняться четырьмя дюжинами пуговиц вдоль спинки платья.

— Оно смотрится на тебе просто потрясающе! — Гасси хлопнула в ладоши и обошла Гермиону по кругу, бормоча под нос несколько заклинаний для подгонки подола.

Гасси настояла, чтобы Гермиона надела к наряду перчатки, и заплела её волосы в изысканный пучок. Она даже нанесла на лицо Гермионы косметику и завершила макияж помадой глубокого красного оттенка.

Гермиона чувствовала себя такой красивой.

Барнабас Куфф пришёл, чтобы сопроводить Гермиону на танцы, но встретил небольшое препятствие у проёма с портретом.

— Можете просто сказать ей, что я здесь? — услышала она, когда одна из пар Гриффиндора открыла дверь и выбралась наружу.

— Ни за что, мерзавец! — портрет захлопнул проём быстрее обычного, стоило паре удалиться. Сэр Кэдоган находился в состоянии повышенной готовности к появлению незваных гостей, пытающихся проскользнуть мимо него.

— Кажется, твой спутник застрял, — широко улыбнулась Гасси.

Гермиона вышла из гостиной и обнаружила крайне раздражённого Барнабаса на почтительном расстоянии от их блюстительного рыцаря.

— Миледи! Враг пытался захватить башню! Мне удалось сдержать его! Я призываю вас быть начеку, так как чувствую вероломство!

— Вероломство? — негодующе фыркнул Барнабас. Он провёл рукой по своим песочного цвета волосам, позволив прядям неряшливо упасть на лоб и уши. На нём была парадная бархатная мантия цвета полуночного неба, которая вытаскивала наружу скрытую синеву его серых глаз.