— Вот это действительно «задница»…

Алехандро извлек из портсигара сигарету, щелкнул зажигалкой — табачный дым стал понемногу успокаивать расходившиеся нервы. Один извечный вопрос крутился в мозгу — что ему делать в такой ситуации. Понятно, что выжить — в Парагвай лучше не соваться, несмотря на то, что говорит на гуарани, его примут за чужеземца. И даже хуже — за шпиона, ведь только последние «субъекты» старательно изучают язык врага. А кошмарное поражение еще не пережито, нравы ожесточены, и его просто зарубят мачете. Так что лучше перебираться в другой уголок Нового Света, где можно обрести тихое пристанище и доживать жизнь, благо имеется двести унций золота, что по перерасчету составляет четыре тысячи долларов, если вспомнить вес нынешней монеты. А вот на банкноты не стоит рассчитывать — их просто сравнят с теми, что сейчас в обороте и живо притянут за попытку фальшивомонетчества. Так что лучше их не светить, или как говорили ему в России, следует в таком случае найти «лоха ушастого». И «впарить» купюры, которым и в самих Штатах сильно удивятся.

— Ну да, они совершенно иные, и «президент» явно «подкачал». И если просто морду набьют, то это самым легким наказанием станет.

Алехандро рассмеялся, но уже искренне. Просто представил себя в роли мошенника — к чему только судьба не приводит людей. Но мысли текли невеселые — закончившаяся катастрофой «Великая война» полностью отрезала ему путь на историческую родину. Становиться вечным скитальцем по миру не хотелось — он еще молод, чтобы не попытаться бросить вызов сильным мира всего и соблюсти данную когда-то клятву.

— Тут все кончено, что я смогу сделать?

Алехандро не заметил, как стал говорить сам с собою. Такое с ним случалось прежде только несколько раз, когда он стоял перед трудным выбором. Но сейчас возвращаться в Парагвай не стоило, все равно ситуацию никак не изменить в лучшую сторону. Так что лучше эмигрировать в Штаты, история набрала свой ход, войны в здешних краях будут идти бесконечно, как внешние, так и внутренние, не говоря про всякие разные пронунсиаменто…

— Стоп, Алехандро — никак дезертировать собрался? И с чего ты взял, что сейчас те хижины и пристань есть итог той злополучной войны?

Задав вопросы самому себе, мужчина почувствовал раздвоение сознания. Действительно — захваченную территорию оккупанты немедленно осваивают, а тут место знаковое, и аргентинцы выставили бы пограничный пост. Или, по крайней мере, понаставили табличек, а тут ничего подобного не видно. Следовательно, он ошибся в предположениях, и войны еще нет, не началась, и у него есть возможность предотвратить ее, стоит только выложить перед Лопесами артефакты из XXI века. А уж когда отец или сын, тут неважно, просмотрят записи, то здравый смысл возьмет вверх, и страшной Guerra Grande не произойдет. Ведь нужно быть невменяемым безумцем, чтобы со всей серьезностью не отнестись к такому «послезнанию». А потому нужно добраться в Асунсьон, а там, на месте определиться, что делать.

— Решение принято, теперь надлежит его выполнять.

Алехандро пожал плечами, прекрасно понимая, что сейчас в его положении незачем метаться, нужно осмотреться, и, главное, выжить. Потому следует добраться до первого селения — если он не найдет в течение трех дней людей, придется туго…

Одна из причин кровопролитных войн в Новом Свете во второй половине XIX века — огромные «белые пятна»…

Глава 3

— Чего-чего, но оживление на реке явно уже по мою душу. Не может же быть столько совпадений за столь суматошный день, закономерности также проглядываются определенные. В «задницу» меня затянуло, через лес живым прошел при минимуме снаряжения,а теперь как в плохом вестерне «кавалерия на холмах» появилась так вовремя — как раз к ужину, который теперь готовить не нужно. Планы на вечер полностью изменяются, а так костерок думал развести, рыбку половить.

Алехандро усмехнулся, пристально вглядываясь в идущий вниз по течению небольшой пароход, дымящий трубой. Установленные по бортам колеса «лениво» проворачивались, капитан явно не имел намерения устраивать по изобилующей мелями реке «гонки». И правильно делал, не на этом же утлом «челне», старинном, из дерева построенном, и даже толком не покрашенном, с дымовой трубой на растяжках. Течение на пару узлов, да ход корабля вдвое больше — вполне приличную скорость развивает, по здешним меркам, конечно, в его времени даже баржи быстрее тянут.

— А вот флаг парагвайский, точно — триколор, ни с чем не спутаешь. Это я удачно попал, теперь только подождать немного.

Мужчина посмотрел на рюкзак, потом на часы — но больше машинально, отмечая по привычке время. Еще раз посмотрел на пароход, и раскрыл портсигар, вытянув оттуда сигарету. Не зная, сколько придется до селения добираться, поневоле приходилось «придерживать» табак, но теперь экономить не придется — парагвайцы курили напропалую, причем даже женщины. Это вроде народной традиции, как и ежедневное чаепитие матэ. Так что скоро будет дымить местными сигарами и пахитосами, с которыми тут, если не полное изобилие, но недостатка точно нет, и никогда не было. Так что три оставшиеся сигареты как раз предназначены для Лопеса, и не важно, отец ли у власти, или его сын. Пусть удивятся — название больно у них характерное, к тому же компания единственная из национальных, все остальные «глобалисты». И сравнят «дым отечества», «сладок и приятен» ли он остался в будущем для них времени.