Трент стучит в дверь квартиры, и поскольку последние десять минут я стоял возле нее, ожидая его прихода, я сразу же открываю. Темные глаза, которые я так люблю, обрамленные темными ресницами, делают его красивым в хороший день. Добавьте к этому легкую рельефность рук, которые он приобрел в результате ручного труда, и у меня возникает искушение наброситься на него прямо здесь, в проеме коридора, к черту соседей. Он наклоняется для поцелуя, и я в последний момент успеваю отвернуться. Даже если он уже заражен, я не хочу усугублять ситуацию. Его теплые губы прижимаются к моей щеке, затем он проводит носом по моей щеке и по переносице к другой щеке, где целует еще раз. Движения такие мягкие, нарочитые и чувственные, что мне хочется плакать, а еще - поправить член в штанах. Мое тело не знает, как реагировать.

Я отстраняюсь и впускаю его в квартиру. Он ставит еду на стол, а я беру для нас напитки. Как я уже делал бесчисленное количество раз. Это вторая натура - заботиться о Тренте, сколько бы раз он ни требовал, чтобы он все делал сам.

Он уже снимает крышки с тарелок с суши, когда я сажусь рядом с ним и ставлю его напиток на подставку. Я чувствую, как он смотрит на меня, пытаясь понять, почему я хочу, чтобы он пришел сюда, когда мы жили исключительно у Митча. Мне больно, что он здесь, как будто это старые добрые времена. И я знаю, что он меняется. Я вижу это по тому, как он начинает каждый день с благодарностью. Он так отличается от того человека, который был той ночью, и от того, кем он собирался стать.

— Итак - говорит он.

Я кручу пальцами на коленях, замирая. Смотрю на еду, вместо того чтобы признать его попытку начать разговор. Он взял калифорнийские роллы, острые роллы с тунцом и даже один из моих любимых...

— Ты собираешься сказать, зачем ты меня сюда пригласил, или будешь продолжать пялиться на еду и избегать меня?
– обида в его голосе заставляет меня повернуть голову в его сторону, увидеть легкую борозду на его бровях и опущенный угол губ. Он выглядит грустным, но разве он не знает, что то, что я собираюсь ему рассказать, разрывает меня изнутри? Я не хочу, чтобы он смотрел на меня по-другому. Я не могу вынести этого от него.

Слова застревают у меня в горле, и я пытаюсь прочистить его, чтобы вытолкнуть их наружу.

— Скажи мне, Ки, что случилось?
– умоляет он. — Я тут с ума схожу

Я вытираю липкие ладони о штаны и глубоко вдыхаю, а затем выдыхаю воздух через сжатые губы.

— У меня ИППП - быстро говорю я и отворачиваюсь от него. Я не хочу видеть, как на его лице отражается отвращение.

— И поэтому ты так плохо себя чувствовал?
– голос такой маленький.

— Да, оральная гонорея - глупые слезы жгут мне глаза, и у меня не хватает сил бороться с ними. Они стекают по моим щекам, и я высовываю язык, чтобы слизать влагу с губ.

— Орально? Как?
– голосе Трента нет отвращения, только любопытство и легкое беспокойство.

— Я точно не знаю, доктор сказал, что это очень распространено - так важно, как я заразился, и почему он не придает этому особого значения? Если бы все было наоборот, я бы пришел в ужас от одной мысли о том, что он был с кем-то другим, а потом пришел домой и отдал это мне. — Она также сказала, что тебе нужно провериться - бросаю я, потому что, черт возьми, почему бы и нет. За копейку, за фунт. С таким же успехом можно выложить все плохие новости одним махом.

— О-ум, хорошо

Я все еще чувствую, как его глаза прожигают дыры в моей голове, но я продолжаю смотреть на еду, которую уже даже не хочу есть. Услышав шорох, я краем глаза наблюдаю, как Трент достает свой телефон и быстро набирает на нем текст, после чего подносит его к уху.

— Привет, да, это Трент Мэтьюс. Мне нужно записаться на прием

Я сижу в ошеломленном молчании, пока он рассказывает подробности, а затем спокойно кладет трубку. Его тело шаркает по дивану, и я чувствую, как исчезает его вес.

Закрыв глаза, я пытаюсь заставить слезы остановиться. Он уходит. Он сделал звонок и теперь собирается пойти к врачу. Он примет лекарство и будет в порядке. И уйдет из моей жизни так же легко, как входит в открытую дверь.

Моя голова откидывается на спинку дивана, слишком тяжелая, чтобы я мог ее удержать. В этот момент мне кажется, что я был бы рад остаться здесь навсегда, пока мои кости не превратятся в пыль.

Руки обхватывают мое лицо, надежно удерживая меня между двумя ладонями. Грубые мозоли, которые не всегда там были, царапают мои нежные щеки.

— Посмотри на меня, Веснушка, - умоляет Трент, притягивая мою голову к своему лицу. Я открываю глаза и вижу, что его радужка темная, как самый гладкий шоколад. — Что случилось? Что тебе нужно?

Неужели он сейчас серьезно? Клубок тревоги, который гноился в моей груди, взрывается. Мне хочется пинаться, кричать, бить. Что угодно, лишь бы выпустить это всепоглощающее чувство.

Я молчу, отводя взгляд, предпочитая смотреть на коридор, а не прямо на него.

— Киан, пожалуйста, пожалуйста, посмотри на меня. Скажи мне, что не так, чтобы я мог это исправить