Конец рассказа.

***

Богдан выдохнул с тяжестью и погрузился в молчание. В чате воцарилась тишина, которую решил нарушить Яков:

— Ну, все остальное вы уже знаете, — подытожил Яков.

Я, погруженная в размышления, смотрела в сторону, пытаясь навести порядок в вихре вопросов в голове. При этом история казалась головоломкой, не дающей ясных ответов. В конце концов, я решила задать один из вопросов, чтобы прояснить некоторые догадки и продолжить формулировку последующих.

— Яков, почему вы решили использовать страх Богдана?

— Да, ты права, я сделал это сознательно, — признался он, не испытывая ни капли смущения. — У меня была теория после его рассказа. Те, о ком он думал, проникли в сон, и я очень надеялся, что он добавил третье имя. И оказался прав — он создал проход в «пустоту» для Ясного тоже.

Яков говорил спокойно, холодно и логично, как будто это был простой расчет.

— Поскольку Ясный более опытен в магии и знает больше о подобных вещах, мне нужна была более ясная голова... если можно так выразиться, — добавил он с легкой усмешкой.

— А не двух неумех, — с печалью пробормотал Богдан.

— Не обобщай, — проворчал Петрович. — Мы с тобой просто не разбираемся в магии и мало что знаем об этих делах.

Я внимательно слушала их, обдумывая услышанное. Фразы, словно пазлы, складывались в нечто большее.

— И поскольку его мысли сформировали печать и вызывали каждого, кто в ней был, вы продолжали его пугать, в надежде что появится еще кто-то, — размышляла я.

— В общем, да. Ритуал, к сожалению, уже был активирован, и мы никого специально туда не затаскивали. Мы просто дали им проявиться быстрее, чтобы не тратить время. Они уже находились во сне, но в подвешенном состоянии, и, активировавшись, мы могли бы помочь друг другу.

Он сделал паузу и добавил:

— Каждого нужно было, так сказать, «позвать», активировав «печать». Петрович находился в коробке, а Ясный был под защитой, — объяснил он. — Вместо него возникла межпространственная дверь, которая спасла его сознание от вторжения. В нашем случае, без какой-либо защиты, мы просто оказались в пространственном мире у Богдана, вытянутые внутрь из собственного сознания.

Яков снова сделал паузу, словно давая нам время осмыслить его слова, а затем продолжил:

— Ясный смог общаться с нами через этот барьер и смог просканировать местность, чтобы понять, что мы действительно в «пустоте».

Я почувствовала, как внутри меня нарастает тревога. Все это звучало слишком сложно и странно, чтобы быть правдой, но в то же время слишком логично, чтобы быть ложью.

— Так что нам теперь делать? — спросила я, чувствуя, как голос слегка дрогнул. — Богдан лежит в своей комнате с венком над головой, а запах там просто невыносим...

— Как я и говорил, это дело рук шамана. Венок и запах — это часть ритуала, связанного с использованием цветов дурмана.

Ответил Яков, затем уточнил:

— Они белые, похожие на колокольчики?

— Да, именно так.

— Не заходите больше в его комнату, иначе можете оказаться в «пустоте». Нам же нужно как-то открыть главную дверь, но как это сделать, я пока не знаю, — сказал Яков.

— Ищите шамана, — добавил Петрович.

— У вас там нет каких-то сил? Ну, типа игровых? — неожиданно спросила Клавдия, которая до этого молчала и, казалось, только что проснулась.

— Если бы, — усмехнулся Яков. — Но это не поможет снять заклятие. С ним нужно бороться извне, чтобы мы могли выбраться. Мы заперты ритуалом. Уверен, вокруг Богдана лежат какие-то атрибуты. Нужно разобраться с ними и понять, как нас отсюда вытащить.

Мы с Клавдией долго смотрели друг на друга, пытаясь хоть что-то понять или хотя бы придумать, что делать дальше. Но кроме как «хм» или «хмм», ничего в голову не приходило.

Теперь наша задача — найти того, кто устроил все это, и разобраться в обряде, который держит ребят в «пустоте».

В этот момент мы услышали детский смех. Дети уже проснулись. К нам подбежали Дима с Верой, а за ними плелся Мотя.

— Доброе утро! — выкрикнул Дима. Потом он съежился, словно от холода, и тихо добавил:

— Мама, ночью нам было очень страшно, поэтому мы перебрались к вам. И сейчас почему-то тоже страшно.

— Но уже утро и солнце! А страх все равно не уходит, — добавила Вера.