Из покоев ведьмочки Бадди уходил уже в сумерках. Успокоенный, сытый и почти счастливый. Правда, от Марго он шарахался, как демон от солнца, и проявлять свою любовь остерегался.

Сама девушка чувствовала себя выжатым лимоном. Она быстро спровадила Казика на поиски загулявшего Бэрримора, скинула с себя одежду и полезла в душ, под горячие струи.

Потом был сытный ужин, который по обычаю этого дома принесли ей прямо в покои. Потом она попыталась почитать одну из добытых магических книг, только совершенно безрезультатно.

Усталость навалилась на юную леди Браганте тяжким грузом, она сунула фолиант под подушку и уснула крепким сном младенца. Всю ночь за окном бесновалась злобная тьма. Адовы отродья штурмовали дом, сотрясая стены. Но Марго это ничуть не тревожило.

Она не слышала, как под бок подкатился кото-кактус, потягиваясь и влюбленно мурлыча. Не видела, как Казик просидел у окна до самого утра. Не оценила прекрасного восхода… Зато проснулась довольная и бодрая как птичка.

На завтрак ведьмочке привезли омлет, горячие белые гренки, масло и абрикосовый мармелад. А также большой фарфоровый кофейник, сливки и кувшин с прохладным морсом.

Перипетии прошлого дня основательно позабылись. Настроение у Марго поднялось до отметки лучше некуда, но продержалось там совсем недолго. Не успела она отхлебнуть ароматного кофе, не смогла даже толком доделать бутерброд, как в дверь опять постучали.

Ножик со звоном полетел на стол, тост выпал из рук и упал на тарелку строго по законам природы — маслом вниз. Марго приподняла брови и встревоженно прошептала:

— Кого еще демоны принесли? Казик, как думаешь?

Если она и рассчитывала, что фамильяр откроет дверь, то сильно ошиблась. Тот пожал плечами, уставился в окно и даже не сдвинулся с места.

Марго громко фыркнула и пошла сама встречать гостей. На пороге стояла знакомая служанка. И девушка несказанно удивилась: завтрак только начался, что здесь делать прислуге? Если только граф зовет… А зачем он может звать? Вот демон, неужели решил представить ее драгоценной Анабель?

На всякий случай она произнесла:

— Я еще не доела. За посудой зайдете позже.

И начала закрывать дверь. Но служанка перехватила ручку.

— Леди Маргарет, погодите, я по делу.

Марго глубоко вздохнула и вышла в коридор.

— По какому-такому делу?

— По важному. — Женщина явно ее опасалась и от испуга теребила край передника.

Казик неслышно встал за спиной, чем вызвал у прислуги состояние крайнего ужаса.

— Вас там зовут. — Поспешно произнесла бедолага, махнула рукой в сторону лестницы и попыталась сбежать.

Но разве от Казика сбежишь? Ха! Он обратился синим дымком, скользнул над головой служанки, встал у нее на пути и мило улыбнулся.

— Погодите, дражайшая, объясните толком, кто зовет леди Маргарет и зачем?

— Зачем, не знаю, — ответила женщина, заикаясь, — мое дело маленькое. Сказали передать, я и передала.

— Кто сказал? — Марго начала терять терпение.

— Да дружок ваш, Бадди Стенфорд!

— Дружок! — Взревела от возмущения ведьмочка.

И, не дожидаясь ответа, вернулась в комнату, захлопнув за собой дверь. Допрос продолжил один Казик.

— Дружок! — Это слово было первым, которое она выговорила, едва Казик вернулся в комнату. — Нет, ты представляешь? Дружок!

— А что ты хочешь? — Заметил он спокойно. — Парень пробыл здесь вчера полдня. Из комнаты доносились подозрительные звуки, крик…

— Ты хочешь сказать, что кто-то подслушивал под дверью? Какой позор…

У Марго вспыхнули щеки, и она прижала к ним моментально вспотевшие ладони.

— Кошмар! Что делать, Казик, что делать?

— Ничего. — Ответил тот. _ Не понимаю, что тебя так взволновало? С каких это пор тебя заботит мнение других людей? Вон в Аратине нас тоже демон знает в чем подозревали. Только тебя это не трогало. А здесь-то что случилось?

Марго прикусила губу. Не говорить же, что ей не все равно, о чем подумает лорд Орчей, когда услышит слухи…

Казик понимающе усмехнулся.

— Вот что, — сказал он, — со своим лордом объяснишься как-нибудь потом. Если он не дурак, то поймет. А если дурак… Зачем тебе дурак?

Марго и сама это понимала. Но глаза щипало от предательской влаги. И она подняла лицо вверх, как делала с самого детства, когда не хотела, чтобы кто-то видел ее слезы.

— Не расстраивайся. — Казик по-отечески поцеловал ее в лоб. — Лучше собирайся, и пойдем. Тебя ждут. Не забыла?