Шрифт:
— Лохмотья — это по нашей части, — сказал сидевший за тем же столиком Косатка и улыбнулся, показав полсотни страшных зубов. — Особенно если нападаем стаей.
Кашалот даже зажмурился, представив эту картину, но тут же взял себя в ласты и заявил даже о некоторым вызовом:
— Все равно не угадал — ведь в загадке сказано «между травами», а не в моих привычках держаться среди морской травы.
— Может, она про меня, эта загадка? — произнес кто-то робко и как бы извиняясь.
Все повернулись на голос и увидели сравнительно небольшое, примерно с четверть метра, существо, похожее то ли на огородное пугало, то ли на дервиша в рубище, то ли на какую-то диковинную помесь Лешего с Кощеем Бессмертным… На худющем, — ребра выпирают, — тельце болталось множество длинных мягких выростов. Впечатление было такое, словно на существо надели длинную рубашку, а затем всю ее разодрали на десятки тряпичных лент и лоскутов. Тельце увенчивалось головой, отдаленно напоминавшей конскую, вернее, карикатуру на нее.
— Меня зовут Морской Конек-Тряпичник, — сказало существо все тем же извиняющимся тоном, словно оправдываясь за свою несуразную внешность. — Говорят, у людей такую одежду надевают, чтобы разжалобить окружающих и что-нибудь у них выклянчить. Но мне ни от кого ничего не нужно. Наоборот — я оделся так как раз для того, чтобы окружающие оставили меня в покое. Я живу у берегов Австралии, среди водорослей, провожу дни, зацепившись хвостиком за какой-нибудь стебелек, мои выросты колышутся в воде, и благодаря им меня тоже принимают за водоросль…
Кашалот подтвердил, что в его стихотворном «экспромте» действительно имелась в виду эта удивительная рыба. Интересно, что и здесь, на новогоднем празднике, окружающие оставили Морского Конька-Тряпичника в покое; за столиком он был один, так как никто из гостей не решался к нему подсесть — неизвестно ведь, чего можно ждать от субъекта, который явился в таком непотребном виде в КОАПП, да еще на «Голубой огонек»!
Следующую стихотворную загадку викторины задала Стрекоза, только она ее не продекламировала, а спела на мотив популярного в начале века «жестокого» романса «Ты сидишь у камина и смотришь с тоской, как последний огонь догорает…» Как и положено при исполнении подобных романсов, пела она с надрывом и слезой в голосе:
Ты сидишь на травинке и смотришь с тоской, Как последний Комар улетает… Что ж ты тощий, колючий и плоский такой, Ну скажи, что тебя угнетает? И зачем ты молитвенно руки сложил, В них зажав обреченную Муху? Иль надеешься страстной мольбою души Облегчить ей предсмертную муку?Последние слова романса Стрекоза допела с трудом, срывающимся голосом, и тут же разрыдалась. Коапповцы и гости кинулись ее утешать, что им вскоре почти удалось — она лишь повторяла, всхлипывая:
— Не могу удержаться от слез — так мне жаль бедненького Богомольчика…
Но у одного из гостей переживания Стрекозы вызвали не сочувствие, а насмешку. Это был сам герой романса Богомол, точнее, один их двух тысяч видов богомолов, обитающих на Земле, — африканский красавец Идолум Диаболикум, что в переводе значит «Дьявольский Лик». Поднявшись из-за столика во весь свой весьма внушительный для насекомого рост, воздев к небесам раскинутые в стороны могучие, окрашенные в ярко-красный и ярко-желтый цвета руки (назвать их передними ногами язык не поворачивается), с двумя длинными оранжевыми перьями на голове, он был необыкновенно похож на Мефистофеля из оперы Гуно «Фауст» — вот-вот запоет шаляпинским басом: «На Земле есть род людской»…
Но вместо этого Богомол заявил — правда, с истинно мефистофельской язвительностью:
— Я очарован, восхищен и бесконечно растроган! Во-первых, это же совершенно новый способ проведения викторин: тот, кто задает вопрос, сам на него и отвечает! Во-вторых, и это главное — наконец-то нашлась добрая душа, пожалевшая нас, несчастных богомолов… Бедняжку Обыкновенного Богомола, съедающего за всю свою пятимесячную жизнь меньше трех тысяч кузнечиков, жуков, мух, бабочек, гусениц, клопов, комаров, а также, пардон, стрекоз…
— Стрекоз? — растерянно переспросила Стрекоза, мгновенно перестав плакать.
— Не на территории КОАППа, конечно. Еще большей жалости заслуживаем мы, тропические богомолы: кругом пасутся огромные стада антилоп, зебр, буйволов, страусов, жирафов… — и в это время даже самые крупные из нас вынуждены довольствоваться лягушками, ящерицами, мелкими птицами, мышами, небольшими змеями… С какой завистью смотрим мы на своих соседей — львов, леопардов, гепардов, гиен, гиеновых собак… И насколько же легче на сердце, когда знаешь, что кто-то горько оплакивает твою горькую судьбу!
Окончание этой иронически-напыщенной речи было заглушено взрывом смеха.
Третий вопрос викторины продекламировала Мартышка:
Если вру — пускай умру, — Не сейчас, так после… Зверь похож на кенгуру С головою ослика. Роет ход быстрей, чем Крот, И в песке, и в глине, В трубку вытянулся рот Длинную-предлинную! Что там рот — и зубки Превратились в трубки! Там, где он живет, Всё наоборот.