Все радостно приветствовали супружескую пару изобретателей, а Кашалот, сделав радушный жест ластами, сказал:

— Добро пожаловать на наш новогодний «Голубой огонек»!

— Надеюсь, дорогой Наутилус, прежде чем сесть с супругой за столик, вы не откажете мне в небольшом новогоднем интервью?

Наутилус не возражал, тем более, что супруга еще не подплыла.

— Начну с традиционного вопроса: расскажите, пожалуйста, над чем вы и ваша супруга собираетесь работать в новом году.

— Над тем же, над чем мы и наши предшественники работали предыдущие пятьсот миллионов лет: будем совершенствовать свою конструкцию. Тут есть к чему приложить руки. Проблем много, поэтому и рук должно быть много. И вообще всего должно быть много, с запасом, потому что проблема проблем — надежность конструкции. Не случайно самые важные узлы и блоки мы дублируем: сердце, почки и жабры у нас в четырех экземплярах.

— Я знаю, — продолжил интервью Удильщик, — что наутилусов называют еще и «жемчужными корабликами». Что вы можете сказать по этому поводу?

— Ах, «жемчужные кораблики»! — Стрекоза восторженно затрепетала крыльями. — Как это чудесно, просто изумительно!

Но Наутилус остудил ее восторги:

NAUTILUS POMPILIUSА —‘ жилой отсек; b — гидростатические

— Технически безграмотное название. Хотя раковина у нас и выложена перламутром, жемчуга мы не производим — на это есть другие моллюски. Теперь насчет кораблика. Не «кораблик», — Наутилус произнес это слово, нарочито сюсюкая и с придыханием, как произнесла его Стрекоза, — а подводный корабль! Мне художественную литературу читать некогда, но я, слышал, что в одной известной книге подводная лодка названа нашим именем: «Наутилус».

— Не только в книге, — вставил Человек. — Свою первую атомную подводную лодку американцы тоже назвали «Наутилусом».

— Думаете, случайно? Конечно, внешне наши корпуса непохожи у меня вот раковина в спираль свернута, но она тоже разделена переборками на отсеки. Наружный отсек жилой — я в нем живу, в остальных газ. При погружении, — а погружаемся мы на глубину до семисот метров, — часть отсеков заполняется водой, при всплытии вода вытесняется газом.

— Кстати , так же погружаются и всплывают и подводные лодки, — заметил Человек.

— Простите, дорогой изобретатель, — Удильщик все не хотел его отпускать, — но почему, несмотря на такую великолепную технику, из восьми тысяч видов наутилусов, населявших когда-то почти все моря, сохранилось до наших дней всего шесть видов, да и то лишь в Тихом океане?

— Мне лично причина пока не ясна, — задумчиво сказал Наутилус. — Будем разбираться.

— На что уйдет еще пятьсот миллионов лет, — ввернул Гепард.

— Все, Удильщик, хватит, — вмешался Кашалот, — отпустите гостя. Думаю, что в данный момент, многоуважаемый изобретатель, уместнее спрашивать вас не о технике, а о том, что бы вы хотели пожелать в новом году нам, сотрудникам КОАППа, и нашим гостям, согласны?

— Вполне. Всем, кто здесь присутствует, и всем, кто отсутствует, я желаю найти такую же супругу, как у меня. Объясняю, почему. Посмотрите: у меня только шестьдесят рук, а у нее — девяносто четыре! Вот у осьминогов — восемь рук, что у него, что у нее одинаково. Говорят — равноправие. Допустим. Приплывает она домой, усталая, а он с соседями в камушки играет — есть у осьминогов такая игра: Осьминог ждет, когда раковина створки откроет, тут же камень между ними вставляет, а потом соседа, хозяина раковины съедает. Так вот, увидит Осьминог — жена плывет, спрашивает: «Обед готов?» А она ему: «У меня не сотня рук!». А моя супруга никогда так не ответит!

— Конечно, — пропищала Стрекоза, — ведь у нее почти сотня рук!

— И в честь нее, в честь моей перламутровой лодочки, — проникновенно произнес Наутилус, — я спою сейчас песню… — и он запел:

— Это я должен сказать «мерси», — проворчал Рак. — Ну и гость пошел — того и гляди хозяина слопает…

Мартышка попыталась сгладить неловкость:

— Но он же имел в виду не вас, а морских раков!

— По правде-то говоря, что в лоб, что по лбу, — молвила Сова.

Наутилус прислушался, ничего не понял и на всякий случай поинтересовался:

— Что-нибудь не так?

— Все в порядке, — поспешил успокоить его Гепард. — Ничто так не сближает, как хорошая песня — мы уже имели случай в этом убедиться в самом начале «Голубого огонька».