Прислушиваюсь, сделав вид, что завязываю шнурок на кроссовках.

— Погиб кто? — спрашивает подруга.

— Машинист и помощник пострадали, но оба живы.

Выдыхаю… Надеюсь, мужики поправятся.

— Толя, а ты почему, не попрощался? — вниз спускается с сумкой Ирина.

Девушка в отличном настроении — наверное, сказывается горячая ночка с Николаем.

— Возьми мой телефончик. Будет скучно — позвони! Такой мужчина… галантный!

В аэропорту неожиданно сталкиваюсь с тем самым быдловатым дядей, которому вчера пытался презентовать коньяк. Причём не где-нибудь, а в депутатском зале. Точнее, это он первым меня заметил и сразу потянулся, как к старому знакомому.

— Жень, смотри, — это тот парень, что мне вчера коньяк отдать хотел, — представил он меня тётке с совершенно оплывшей фигурой, но с модным начёсом на голове и в не менее модном, по нынешним временам, джинсовом юбочном костюме.

По всему было видно, что это жена: кольцо на пальце, держит по-хозяйски за локоть, и вид такой… собственницы. В общем, не любовница.

Я радостного настроения дяди от встречи не разделяю, но руку жму.

— Вчера забыл представиться. Я — Григорий Валентинович, членкор.

— Э-э… Анатолий, депутат и спортсмен, — представляюсь и я, немного растерявшись.

Манерой общения на членкора дядя не походил совершенно. Да и тот факт, что он собирался приобрести водку у таксиста вчера на вокзале ночью… ну, не слишком вяжется с образом академика. Но, скорее, не врёт.

— Я вижу, что спортсмен. Раз коньяк допивать не стал, — ржет академик.

Смеётся заразительно, по-доброму. Я тоже улыбаюсь. Уже ясно: тип он интересный. Умеет и звание носить, и, как говорится, за жизнь поболтать, да и собеседника к себе расположить.

— Нашей? Академии РСФСР? — зачем-то уточняю.

— Анатолий, видишь ли, какая тут заковырка… — начинает он, доверительно коснувшись моей руки. — В Академии наук СССР представлены академии всех союзных республик. Всех… кроме РСФСР.

Дядя выдержал паузу, желая, наверное, показать абсурдность ситуации и продолжил:

— И это при том, что почти все академики — наши. И научные учреждения тоже. По статистике, только один из двадцати работает не в РСФСР. А своей академии — как не было, так и нет.

Говорил он спокойно, но было видно — тема его цепляет. И вот тут я понял, что передо мной действительно членкор. Не по внешнему виду, а по сути.

— Не далее как вчера общался с Власовым — это наш предсовмина, — на эту тему, — продолжил Григорий Валентинович. — Он у нас в Уфе институт научный открывал… Ну и, понятно, сразу обратно в Москву самолётом. Вчера ещё улетел. А вот некоторые мои коллеги поехали по домам поездом. Собственно, я их и провожал. Марчук, наш президент, самолёты не жалует.

— Э-э… — Опять туплю я. — И много у нас академиков?

Вот на кой мне это знать? Ладно бы интересовался, что за институт открыли, чем он будет заниматься, кто рулит… Просто сам факт, что я мог вчера с Власовым пересечься, слегка выбил из колеи. Он ведь и правда мог меня увидеть — если бы я, сдуру, сунулся в аэропорт.

— Уже много! Триста двадцать два! А нас, членкоров, вообще почти шесть сотен! — оживлённо сообщил Григорий Валентинович, явно обрадованный моим интересом.

И, слегка взяв меня за локоть, ненавязчиво повёл в сторону — подальше от жены.

— Надо обязательно выпить, — понизив голос, предложил он. — Двойной повод есть: мне институт дали — в Москву лечу на окончательное утверждение! И ещё — у Непобедимого внучка родилась! Хоть разорвись: и на банкет в «Арагви» надо идти, и к Сергею на дачу приглашён!

Он помолчал секунду, прикидывая.

— Конечно, к Сергею — позже. Всё же банкет Академии наук — это, знаешь ли…

Григорий шустро достал из своего портфеля походные стопочки, который складывались в плоскую лепёшку, и немаленьких размеров фляжку.

— А что, Власов один был или с Виктором Семеновичом? — интересуюсь я.

— А ты откуда знаешь? — удивляется дядя.

Академик… тьфу, членкор, поморщившись, но совершенно по-кабацки лихо выпил свою дозу.

— Я с Ростова, поэтому, кто там первый — в курсе… Ну и видел его на Съезде.

— С ним да — была делегация. Человек пятнадцать.

— Гри-и-иша! Я всё вижу! — каменным, я бы сказал даже замогильным голосом, прогнусила жена.

— Маша, я с товарищем обсуждаю вчерашнее событие, — бросил он в сторону, не оборачиваясь. И обреченно вздохнув, добавил: — Не дасть выпить! Эх… мне теперь прямая дорога в академики открыта. Всё же свой институт!