767

С этой точкой зрения (особенно у А. М. Аммана) полемизирует Клименко (М. Klimenko. Ausbreitung des Christentums in Russland seit Vladimir dem Heiligen bis zum 17. Jh., Versuch einer Ubersicht nach russischen Quellen. — Berlin, Hamburg, 1969. S. 132, ср.: о лифляндском эпизоде — ibidem. S. 95–101. Наверняка по примеру немцев русины предпринимали попытки крещения язычников, однако без особого успеха (Heinricus 14, cap, 2. S. 108). Несмотря на некоторые профессиональные недостатки, особенно в сфере критики источников, указанная книга Клименко является полезной с точки зрения материалов для изучения христианизации Руси. В польской историографии обзор «борьбы с язычеством на Руси» дал Дзевульский (W. Dziewulski. Postepy chrystianizacji i proces likwidacji poganstwa w Polsce wczesnofeudalnej. — Wroclaw etc, 1964. — S. 191–199), где также была использована более ранняя литература по данной проблеме, а в особенности работы: Е. Голубинский. История русской церкви (изд. 2), 1/1. — М., 1901; М. Приселков. Очерки по церковно-политической истории киевской Руси 10–12 вв. — СПб, 1913. Следует заметить, что основной, с точки зрения материалов, работе Голубинского свойственен недостаточный критицизм в отношении источников и склонность к дедуктивному разрешению проблем. Приселков безоговорочно принимает результаты анализа русского летописания, данного А. А. Шахматовым. Отстаиваемый здесь тезис, что к концу 12 века русское (славянское) население в своей массе считало себя христианами, несмотря на многочисленные языческие реликты в верованиях и обрядах, сохранившиеся до новейших времен, отличается от точки зрения, высказываемой Нидерле (Niederle. Zivot star. Slov. 2/1. S. 264–277, который утверждал, что в отдельных районах Руси некрещеные язычники сохранились до 15 века (S. 265), а вообще население сохраняло языческий дух вплоть до 16 в. (S. 276). Однако же анклавы с некрещеным населением, как видно из примеров, приведенных автором, состояли из иноплеменного населения (финского), а критерием христианизации следовало бы признать усвоение населением основных элементов верований и нового культа, а не отказ от реликтов язычества, от которых полностью не избавились и искренне верующие христиане. Terminus ante quem принципиального перехода к христианской религии русского населения следует считать распространение великорусского определения земледельцев — «крестьяне», то есть христиане в отличие от татар-басурманов. Название это появляется в конце 14 в.: Срезневский. Материалы 1, стлб. 1344; В. Сергеевич. Древности русского права. — СПб, 1902 (изд. 2). С. 204, но должно было возникнуть раньше.

768

D. Obolensky. The Heritage of Cyril and Methodius in Russia // Dumbarton Oaks Papers, 19/1965. S. 47–65, cm. S. 48 n. Вообще можно было бы сказать, что русская миссия была ответвлением мефодиевской миссии, в то же время она черпала многое непосредственно из литературы, начало которой положил Мефодий. Ошибочными являются попытки трактовать истоки русского государства в аспекте христианизации, Н. d е Taube. Rome et la Russie avant l'invasion des Tatars (9-e-13-e siecle) 1. Le Prince Askold, l'origine de l'Etat de Kiev et la premiere conversion des Russes. — Paris, 1947; N. de Baumgarten. Aux origines de la Russie (Orientalia Christiana analecta 119). — Rome, 1949. Отсутствуют какие-либо заслуживающие внимания доказательства принадлежности к христианству Аскольда и Дира или же существования христианской партии при Игоре.

769

ПВЛ. С. 151 (988). Разумеется, этих детей отдавали в учение не ради того, чтобы они умели писать, как считал В. И. Ламанский. С этой точкой зрения полемизирует Будовниц (Op. cit. С. 90) и со своей стороны допускает, что таким образом воспитывались кандидаты в епископы и другие представители высшей церковной иерархии. Эту точку зрения подтверждает пример Илариона, но он не может быть обобщен, поскольку главной задачей государства была подготовка миссионеров и проповедников с целью идеологического воздействия на массы. Этот вывод вытекает из церковной политики Ярослава Мудрого, тем более актуальным был вопрос христианизации при Владимире.

770

Н. Lowmianski. The Slavic Rite in Poland and St. Adalbert // Acta Poloniae Historica, 24, 1971. S. 5–21, Lowmianski. Poczatki Polski 4. S. 506–510. Сообщение о выступлении св. Войцеха против славянского обряда сохранилось в рукописи конца 15 в., что тем не менее не решает проблему его подлинности (ввиду архаичности черт текста), напр. древнейший текст Жития Константина Философа 9 века сохранился в рукописях середины 15 века, см.: F. Pastrnek, Dejiny slovanskych apostolu Cyrilla a Methoda etc. — Praha, 1902. S. 5 nn.; F. Grivec. Konstantin und Method Lehrer der Slaven. — Wiesbaden, 1960. S. 249; MMFHist, 2. S. 59. Сохранение столь позднего списка текста кажется тем более странным, что это произведение было широко известно и читаемо, как это известно по многочисленным упоминаниям о нем и по сохранившимся цитатам и отрывкам. Скромного сообщения о св. Войцехе никто на Руси не читал, и его пересказ сохранился случайно.

771

ПВЛ. С. 192(1037).

772

В принципе, существует теоретическая возможность проникновения на Русь славянской миссии из Чехии является скорее теоретической ввиду ранних литературных связей обеих стран., ср.: ?. Н. Розов. Из истории русско-чешских литературных связей древнейшего периода // Труды Отдела древнерусской литературы 23. — Л., 1968. С. 71–85.

773

Klimenko. Op. cit. S. 59.

774

ПВЛ. С. 11–12 (географ. вступление): «живяху… имеху… бываху… умыкаху…» и т. п. Только о вятичах сказано: «еже творять вятичи и нынe», что находит подтверждение в миссии Кукши, а одновременно подчеркивает, что это было наиболее отсталое в плане христианизации племя.

775

Основным трудом по организации русских епархий в период приблизительно с 996 по 1170 год является: А. Poppe. Panstwo i kosciol na Rusi w 11 wieku. — Warszawa, 1968, особенно S. 152–205; A. Poppe. Organizacja kosciola, Rus // SSSlow, 3. — S. 511–518. Однако же время возникновения многих из этих епископств не является бесспорным, см.: Н. Lowmianski, рецензия на цитируемую книгу Поппе, KHist, 67/1970. S. 795.

776

Если он погиб во время выступления волхвов, которое, по-видимому, произошло в 1073–1076 гг., как установил Поппе (Poppe. Panstwo i kosciol. S. 181, сноска 88).

777

?. H. Воронин. «Житие Леонтия Ростовского» и византийско-русские отношения второй половины 12 в. // ВВ. 23/1963. С. 23–46, особенно С. 29.

778

Так, Воронин (Н. Н. Воронин. К вопросу о начале ростово-суздальского летописания // Археологический ежегодник за 1964 год. — М., 1965. С. 24. Poppe. Op. cit. S. 182), утверждает, что на возникновение и возобновление деятельности ростовского епископства повлияла политическая ситуация; однако мы должны принять во внимание и миссионерский фактор: например, приостановка деятельности епископства была бы невозможной в стране с прочно утвердившимся христианством.

779

Так, летопись утверждает (1157), что ростовчане и суздальцы посадили на престол Андрея Боголюбского: «занеже бе любимъ всеми» — за набожность, доброту и строительство церквей. Действительно ли его любили за набожность, это вопрос, однако сказать подобным образом можно было скорее о христианизированном населении (ПСРЛ, 1, кол. 348). Сами же горожане изгнали (1159) епископа Леонтия, заступившись за своих попов, притесняемых им (грабяй попы) (ibidem, кол. 349). В Суздале произошел диспут (1164) между епископами по вопросу поста в присутствии князя Андрея и «предо всеми людьми» (ibidem, кол. 352). «Вся земля ростовская» радовалась в связи с отданием под суд митрополита и осуждения епископа Федорца, который, в частности, предал анафеме город Владимир (ibidem, кол. 355 n.) (1169). И сообщения о волхвах 12 века прекращаются, несмотря на значительный прирост летописной информации. Летопись трактует страну как христианскую, не обличает язычников. В ее поле зрения они не присутствуют, что, по-видимому, говорит об их слабости. Последнее упоминание о волхвах в Ростове приводится в Повести временных лет (ПВЛ. С. 271) под 1091 г.: «въ сеже лето вълхвъ явися Ростове, иже въскоре погибе». По-видимому, его встретил враждебный прием.