С латыни «perditus» переводится как «потерянный».

Perditorian: тот, кто ищет и находит потерянное.

Но... но как она посмела так себя величать — дама, которая несет вздор про духов и призраков?! Узнавать о потерянных, искать их и находить — это мое призвание.

Я искательница. Или буду ею. Не астральной — профессиональной. Первая в мире профессиональная, логически мыслящая, ученая искательница.

Вдохновившись этой идеей, я твердо уверилась в том, что именно так и буду себя называть.

Краем глаза я заметила, как горничные уводят герцогиню и мадам Лелию в поместье — то ли на чай, то ли на спиритический сеанс; меня это мало волновало. Я вернулась в ухоженный лесок, окружавший Бэйзилвезер-парк, и пошла куда глаза глядят, не обращая внимания на моросящий дождик и прокручивая в голове изначальный план по воссоединению с мамой.

Он был довольно простым: по приезде в Лондон я собиралась нанять кеб, попросить отвезти меня в приличную гостиницу, поужинать и как следует выспаться. Оставаться в гостинице, пока не отыщется подходящее жилище, открыть банковский счет... Нет, для начала съездить на Флит- стрит и поместить зашифрованное объявление во все газеты, которые читала мама. Наверняка она продолжает выписывать любимые журналы, где бы она ни была. А после этого я стала бы дожидаться ответа. Терпеливо ждать.

Этого вполне достаточно, если — в этом мне приходилось то и дело себя убеждать, — если мама жива и здорова.

Так или иначе, мне ничего не остается — только ждать.

По крайней мере, раньше я думала так. Но всего несколько минут назад меня озарило, кем я хочу стать, и спектр возможностей тут же расширился. Пусть Шерлок сколько угодно наслаждается ролью единственного на свете консультирующего частного детектива — я же буду единственной в своем роде консультирующей частной искательницей! Стану вращаться в кругах работающих леди, которые встречаются в закрытых чайных в Лондоне и, вполне возможно, знают мою мать, сотрудничать с полицейскими из Скотленд-Ярда, куда Шерлок уже отправил просьбу выдать ему всю имеющуюся информацию о нашей матери, и с другими важными особами, а также с теми, кто пользуется дурной репутацией и... О, сколько возможностей! Я была рождена, чтобы стать искательницей. Чтобы находить потерянных близких. И...

И хватит мечтать, пора браться за дело! Немедленно.

До того как меня прервали, я размышляла над последней догадкой: вероятно, мне нужно дерево.

Я вернулась к скучным зеленым насаждениям, чтобы отыскать подходящее дерево. Оно должно расти не слишком близко к поместью и не на границе Бэйзилвезер-парка, а в самой чаще, куда не проникают взоры любопытных взрослых. Тайное местечко, как и моя заросшая папоротником лощина в Фернделл-холле, должно чем-то выделяться и быть особенным. Достойным звания укрытия.

Дождь перестал моросить, и выглянуло солнце. Я уже обошла чуть ли не вокруг всего поместья, когда наконец нашла то, что искала.

Из одного ствола выходило четыре дерева. Семена клена попали в одно место и срослись в симметричном узоре. Их стволы росли под крутым углом, образуя идеальный квадрат.

Я поставила ногу в ботинке на крупный нарост, вцепилась в крепкий сук и подтянулась к проему между стволами, оказавшись в трех футах от земли перед обрамленным листьями «входом». Чудесно.

Что еще более чудесно: я заметила, что дерево обжито — вероятно, юным лордом Тьюксбери. В один из стволов он вбил большой гвоздь, точнее железнодорожный крепеж, не заметный случайному прохожему.

Судя по всему, на него полагалось что-то вешать? Нет, тогда подошел бы и маленький гвоздик. Тут другая задача.

На крепеж надо поставить ногу, чтобы залезть повыше.

Какая удача! Наконец, после нескольких недель заточения в Фернделл-холле, мне выпала возможность полазать по деревьям... Но постойте, вдруг меня заметят? Вдову — на дереве?

Я огляделась — вокруг не было ни души. Можно рискнуть. Я сняла шляпу с вуалью и спрятала ее в листве, а юбки задрала до колен и закрепила шляпными булавками. А затем наступила на крепеж, схватилась за сук и стала карабкаться наверх.

Волосы то и дело цеплялись за ветки, но меня это мало волновало. В общем и целом залезать на дерево — все равно что на лестницу, только листья лезут в лицо. И хорошо, что это было так просто, а то ноги и руки у меня до сих пор ныли после долгой поездки на велосипеде. К счастью, лорд Тьюксбери вбил крепежи везде, где не хватало толстых кленовых ветвей. Умный парень этот виконт. Наверняка железнодорожные крепежи он украл с путей, которые пролегали за домом. Остается только надеяться, что из-за него не произошло никаких аварий.

Футов через двадцать я остановилась и задрала голову вверх, чтобы посмотреть, куда я лезу.

Ничего себе!

Он смастерил платформу.

Из-за пышных крон кленов с земли ее не было видно, а теперь она предстала передо мной во всей красе: квадратная постройка из кусков некрашеной древесины. Балки, на которых держалась конструкция, упирались в стволы, а для надежности лорд Тьюксбери закрепил их шнуром. Из досок получился неровный, но твердый пол. Я представила, как юный виконт таскает дерево из подвала, или с чердака конюшни, или еще бог знает откуда, как ночью тайком прокрадывается в лесок и с помощью веревки поднимает доски на верхушку дерева.