Шрифт:
О поимке важных противников и о том, кто руководил операцией по их захвату, в тот же день стало известно Гитлеру — Тилле и здесь все сделал как надо.
Назавтра он был приглашен к фюреру и обедал у него. Когда он покинул рейхсканцелярию, у него сияли глаза. Впервые в жизни он стал владельцем недвижимости: имперское правительство подарило ему замок с угодьями — тот самый, в котором сейчас должен был состояться праздник в честь дня рождения Андреаса.
…Теодор Тилле вылез из ванны, докрасна растер тело простыней. Мысленно он все еще был в удивительном 1933 году. Удивительном и щедром: тогда кроме замка он получил еще некую сумму денег и чин штурмбанфюрера СС с золотым партийным значком в придачу.
Вот так было пять лет назад. Теперь же многое обстояло иначе. Последние годы он вел себя тихо, не лез вперед, и о нем стали забывать. Недавно, когда фюрер устроил большой прием по поводу аншлюса Австрии и состоявшегося вслед за тем плебисцита, в результате которого нацисты получили преимущество, Теодору Тилле даже не прислали приглашения.
Надо было действовать, напомнить о себе. Поразмыслив, он решил, что хороший повод для этого — предстоящий день рождения сына. Вот он и отметит шестнадцатилетие Андреаса. Закатит праздник, да такой, чтобы о нем заговорил весь Берлин…
Он направился в спальню и стал одеваться. Вот-вот должен был начаться съезд гостей.
ДВЕНАДЦАТАЯ ГЛАВА
Рейнгард Гейдрих прибыл на службу с некоторым опозданием. С рассвета и до девяти часов утра он находился за городом, где пробовал спортивный «хорх» новой модели, специально доставленный с завода в Берлин, чтобы давний покровитель фирмы и опытный автомобилист Гейдрих мог оценить машину и сказать свое слово. Машина понравилась: легко набирала скорость за полтораста километров, хорошо «держала дорогу» и вписывалась в повороты; особенно удачны были подвеска и тормоза новой системы.
Словом, Гейдрих вернулся в город в отличном настроении. Как всегда, он начал рабочий день с просмотра обобщенных разведсводок о положении в стране и за рубежом и сводки криминальной полиции о важнейших происшествиях за ночь.
Гейдрих читал сводки и мрачнел. Если обстановка в Австрии не вызывала опасений, то иначе обстояли дела в новом имперском протекторате Богемия и Моравия. Нет, пока здесь не доходит до вооруженных выступлений или иных акций против немцев. Но ежедневно десятки и сотни молодых чехов тайно покидают страну. Куда же они направляются? В сводке подчеркивалось: эмигрируют в Великобританию, где обосновались бывшие правители Чехословакии. А это означало, что со временем там возникнут военные формирования из числа беженцев и что в конце концов они обратят оружие против Германии. А в самом протекторате продолжает действовать коммунистическая партия, казалось бы разгромленная и обезглавленная уже в первые дни оккупации. В сводке указывалось: по последним сведениям, создан новый подпольный ЦК чешской компартии…
В разведсводке по Германии главной неприятностью было сообщение об усилении активности антифашистов на заводах концерна АЭГ и Мессершмитта в Аугсбурге. Один экспериментальный истребитель, оборудованный секретной новинкой — взлетным ускорителем, взорвался во время испытательного полета. Эксперты еще не закончили расследование, но есть основания полагать, что причина катастрофы — диверсия.
Третья сводка, подписанная шефом 5-го управления РСХА (криминальная полиция) группенфюрером СС и генерал-лейтенантом полиции Артуром Небе, была не лучше первых двух. Она начиналась с сообщения о раскрытии в Берлине двух притонов гомосексуалистов, которые посещали некоторые видные особы…
Гейдрих отложил сводку, вызвал секретаря и приказал принести кофе. Следовало отдохнуть и привести в порядок мысли, перед тем как заняться делом, которое вчера поручил ему Гитлер.
Он не признавал крохотных чашек, которых хватает на один глоток. Здесь у его личной служанки хранилась объемистая фарфоровая кружка с надписью внутри, на донышке: «Моему хозяину», подаренная группенфюреру супругой. Шефу РСХА кофе подавалось только в этой кружке. К тому же заваривался кофе особым способом — электрический нагреватель раскалял очищенный морской песок в жаровне, а уж в этот песок вставлялась кружка…
Итак, кофе был принесен. Гейдрих отхлебнул из кружки и причмокнул от удовольствия. И здесь коротко прогудел зуммер телефона прямой связи с Артуром Небе.
Шеф криминальной полиции доложил о важном происшествии, которое случилось на рассвете и потому не попало в сводку. Речь шла о взрыве газа в коттедже. Мужчина и женщина, хозяева дома, сгорели, коттедж разрушен. Группа расследования, составленная из лучших специалистов, еще продолжает работу, но уже можно сказать, что, по-видимому, имел место несчастный случай: владельцы дома и их приятели отправились в ресторан, в спешке был оставлен открытым кран одной из конфорок газовой плиты. Несколько часов спустя хозяева вернулись, попытались включить свет или зажечь спичку…
— Мой милый Небе, — прервал собеседника Гейдрих, — за каким дьяволом вы рассказываете все это, да еще с такими подробностями? Мало ли у нас ротозеев? Погибли два пьяных идиота — так им и надо! Или у вас нет более важных дел?
— Это были ваши люди, группенфюрер…
— Что-о? — вскричал Гейдрих. — Кто такие?
— Двое русских. Некие Борис Тулин и Стефания Белявская. Говорят, что оба…
— Стоп! — Гейдрих встал. — Вот что, Небе, вы лично отвечаете за расследование. Эти люди делали важную работу. Они действовали против России. Вы понимаете меня?