Во вторник я справилась. Пропускала через себя мурашки, которые вызывал его красивый бархатный голос. Иногда жмурилась, потому что тяжесть внутри живота закручивала в тугой узел мое желание. Свежи были воспоминания о субботе…

Таксист довез до остановки, на которой мы условились встретиться. Я не рассчитала по времени, и оказалась на условленном месте намного раньше, чем подъехал Демьян. Он просил подождать его в машине такси. Я бы так и сделала, но водитель попался нервный и капризный. Невыносимо было наблюдать его раздраженные вздохи, нервные переключения каналов радио. Слушать бурчания, что во время усиливающегося дождя он бы успел сделать несколько выгодных заказов, чем просиживать время за копейки.

Я решила не терпеть его фырканья, которые держали меня в напряжение. Не люблю чувствовать себя попрошайкой, а именно такое ощущение он зародил во мне, протянув ему купюру в пять тысяч, дождалась, когда он отсчитает мне сдачу и покинула теплый салон автомобиля.

Ветер на улице усиливался, нес с собой опавшие листья и песчинки влажной пыли с придорожным песком. Под навесом остановки невозможно было укрыться от порывов ветра и дождя, которые с каждой минутой становились все сильнее. Возможно, мне это казалось, потому что я быстро продрогла. Ветер бросал в меня холодные брызги. На остановке я была не одна, компания из молодых людей спряталась в углах крытого навеса, а я стояла практически у самого края. Проезжающие мимо большегрузные машины чуть ли не сдували с ног холодным потоком. Быстро сделала выводы. Увидев ехавшую фуру, я тут же разворачивалась спиной к дороге. Если и спасало, то несильно. Дождь беспощадно бил в лицо, когда я пыталась на трассе высмотреть машину Кайсынова. От холода горело лицо, руки прятала в карманах куртки, но вытаскивала на каждое входящее сообщение, они и согреться не успевали. Девчонки с курса «заболтались» в чате, а я ждала, вдруг Кайсынов напишет, скажет, что подъезжает.

Когда Демьян подъехал, я к тому времени окоченела, хотя прошло не больше пятнадцати минут, как я вышла из такси. Хотелось улыбнуться, но лицевые мышцы плохо слушались. Деревянными пальцами с трудом открыла переднюю пассажирскую дверь и плюхнулась на сидение.

— Раяна, какого хрена! — на рык Демьяна я не особо обратила внимание, упивалась в этот момент теплом и сухостью салона. Вжалась в теплую спинку сидения и от блаженства закрыла глаза. — Ты когда слушаться начнешь? Вся мокрая и ледяная, — хватая мои пальцы, принимается их растирать. А у меня ком в горле, не проглотить. Его забота трогает до глубины души. Таким его могут видеть только близкие, обычно он в холодной непреступной броне. Неужели и я стала настолько небезразлична, что он передо мной открывается? — Почему ты не в такси?! — на его вопрос даже отвечать не хотелось, я жмурилась от удовольствия. Но разве Демьян отстанет? Пришлось рассказать. Лучше о таксисте, чем о брате. Ложь выжигала нутро, но я не могла решиться заговорить об Аресе. Не поймет. Не простит. А еще я боялась, что Демьян начнет задавать вопросы о «Дне Рождения Ксюши», а я проколюсь, но видимо сейчас его больше беспокоило, что я могу заболеть.

— Вы здесь стояли? — смотрит на камеру. — Номер машины не запомнила? — выражение лица решительное, губы поджаты, в глазах убийственный блеск.

— Демьян, не надо его искать, — сразу догадываюсь, к чему вопросы. — Поехали в городок.

Демьян не успокоился. Направив на меня теплый обдув, стартует. Желваки какое-то время еще гуляют на скулах, переключая внимание на мое трясущееся от озноба тело, ругается матом.

— Буду тебя сейчас греть. Заболеешь, я этого бомбилу в порошок сотру.

До городка мы долетаем, меня от скорости на спидометре лишь сильнее потряхивает, но я упорно молчу о своем страхе.

Останавливаясь возле таунтхауса, с пульта открывает ворота. Помогает выйти из машины и ведет в дом. Оказавшись на улице, начинаю мерзнуть, влажные брюки, что успели согреться, но не успели просохнуть, сразу остывают, холодят кожу.

— Бегом скидывай с себя все, — командует, как только переступаем порог дома. Успеваю расстегнуть куртку, а он ее с меня уже стаскивает. Зарывшись пальцами во влажные волосы, толкает к стене и впивается в губы. Этот способ согрева мне нравится даже больше, чем печка.

Кайсынов во всем хорош, даже в том, как быстро и умело избавляет девушек от одежды. Через минуту я стою зацелованная в одном нижнем белье. Ступни греет теплый пол, а тело согревают его жадные горячие поцелуи и обжигающие прикосновения рук. Кайсынов не целует, а хочет выпить меня до дна. Срывая с моих губ стоны удовольствия, вылизывает небо, щеки, язык. Тело мое тянется к источнику удовольствия. Внутри разгорается настоящее пламя, которое зажигает нервные волокна.

— Ох@я моя девочка, — стаскивает с себя толстовку, бросая ее до кучи к мои вещам. Сдергивает вниз мой бюстик, лямки на плечах впиваются в кожу, Демьян, резко поддев их, сбрасывает с рук. Накрывает обе груди шершавыми ладонями, сжимает до легкой боли. Поддается вперед, накрывает сосок губами. Лижет то одну грудь, то другую. Играет с тугими горошинками, которые реагируют на его ласки, прикусывает, всасывает в рот, бьет по ним кончикам языка. Я выгибаюсь, подставляя грудь, трусь о каменную эрекцию животом.

Растущий сгусток наслаждения требует выхода, но Кайсынов не спешит. Целует, опускается на колени, сжимаю бедра, не дает. Подхватывает мою ногу, ставит ступню на плечо, открывая себе доступ к моим гладко выбритым складочкам. Отодвигая ластовицу трусиков танго в сторону, размазывает пальцами скопившуюся влагу. Меня трясет. Хочу почувствовать его в себе, чтобы член мощно с оттяжкой двигался во мне, задевая все эрогенные точки.

— Розовая сочная киска… — пальцы заменят язык. По мне проходится разряд нереального удовольствия, с губ срывается всхлип, ноги не хотят держать, но раскрытая сильная ладонь на животе не дает съехать по стенке. Вжимая меня в стену рукой, Кайсынов посасывает мой бугорок наслаждения, в котором сейчас оголились все нервные окончания. Царапая зубами, он тут же всасывает клитор в рот, кружит по нему языком. Ему нравится, что я стону до хрипа. Оргазм где-то рядом, но Демон не дает мне кончить, останавливается, как только чувствует предоргазменные судороги. Я зарыдать готова. Хочу помочь себя пальцами, не пускает. Сжимает и отбрасывает их в сторону. В глазах демонский блеск, доволен гад собой.

— Дай мне кончить! — срываюсь и бью его по плечам, другой рукой хватая за волосы, вжимаю в свои складки. Меня всю трясет. Если бы он лизнул там еще раз, я бы разлетелась.

— Только на моем члене, моя девочка, — поднимается на ноги, стаскивает штаны вместе с трусами, оставляя их на щиколотках. Подхватывает меня под ягодицы, царапаю спину о штукатурку, когда он аккурат опускает меня на свой член, стенки влагалища уступает жесткому напору, со стоном впускаю в себя его головку. Резкий толчок и он проникает на всю длину.