— Картинка-Катеринка, — смутившись, пробормотала девочка. — Это папа так называет. А еще он говорит, что я на артистку похода! Вот! На эту… ну как ее… я забыла! — пятиклашка расстроенно на меня посмотрела.

— Это не страшно, — заверил я. — На следующем уроке обязательно нам скажешь, на какую артистку ты похожа по мнению твоего папы. А еще лучше, расскажешь нам про эту артистку.

— Я про нее ничего не знаю, — растерялась Катя.

— Поговори с папой, уверен, он тебе поможет, Катя. Нам будет интересно послушать. И даже посмотреть на фотографию и сравнить. Правда, ребята? — поинтересовался я у притихшего класса.

— Да-а-а! — наперебой загалдели пятиклассники.

Вот так и прошёл мой первый полноценный рабочий день в новом месте в роли учителя в далеком шестьдесят седьмом году. Познакомиться успел только с двумя классами. В честь начала учебного года по расписанию стояло всего пять уроков. Два из которых я провел у своих десятиклассников. Точнее, два по расписанию, а по факту побывал только на одном, потому как с первого меня забрали к директору. На второй уже попал лично.

— Спасибо, ребята, — искренне поблагодарил я свой десятый класс после того, как мы поздоровались. — Вы отлично справились! Без вашей помощи праздник не состоялся бы.

— Скажете тоже.

— Все путем.

— Завуч провела бы.

— Егор Александрович, — Лена Верещагина поднялась из-за парты.

— Да, Лена, что-то случилось?

— Нет. Мы с ребятами тоже хотим сказать вам «спасибо» за возможность стать частью чего-то большего, нового. Без вас первое сентября… ну не знаю… прошло бы скучно, как всегда.

— Правильно ленка говорит, — поддержал девушку Федька Швец.

— Спасибо, Егор Александрович!

— Дело верное!

— А Карабаса, видали? — ребята тут же переключились на обсуждение линейки. — А все наш классный придумал!

— Придумали мы с Ниной Валентиновной, да только вдвоем такое сделать невозможно. А вот всем вместе вполне по плечу, — снова повторил я.

— Егор Александрович, — нетерпеливо обратилась ко мне Лена. — Скажите, а еще такие мероприятья будут?

— Обязательно, Лена, почему спрашиваешь? Тебе понравилось?

— Ленке перед родителями выпендриваться понравилось, — со смехом ляпнул кто-то из моих парней.

— Лена не выделывалась, как ты изволил заметить, — сурово отметил я. — Лена и Паша — ведущие. Их задача развлекать зрителя, управлять зрителем и настроением зала.

— У нас и зала-то нет, — хмыкнул Петр Савельев.

— Совершенно неважно, как выглядят подмостки, на которые выходит артист. Главное, он должен чувствовать своего зрителя, вести его туда, куда необходимо. Играть на струнах его души, как на пианино.

— Так у пианино нет струн, — пробасил Горка Волков.

— Ошибаешься! — торжествующе выдала Верещагина. — Есть! Только они внутри!

— Па-а-думаешь! — буркнул Горка. — Один раз выступила и уже все, нос задрала!

— Все верно, Лена. У человека, Егор, тоже нет струн в прямом понимании этого слова. Но у каждого из нас есть сердце, и оно реагирует на боль и страх, на радость и счастье, когда что-то или кто-то задевают струны нашей души и нашего сердца.

Ребята притихли, слушая мои слова. Лена порозовела от удовольствия, глаза девушки блестели, ученица не отводила от меня взгляд.

Я вглядывался в лица своих выпускников, видел искреннюю радость, отголоски сомнений, недоверие, смех в глазах, толику зависти, которая исчезала под натиском задумчивости. Никто из ребят не остался равнодушным. Меня это порадовало.

Хотелось бы сказать, что с этого момента жизнь нашего класс покатилась по ровной гладкой широкой дороге к самому последнему звонку. Без ссор и эксцессов. Но я прекрасно понимал: не бывает так, чтобы раз и сразу в дамки, чтобы новый учитель с первых дней заработал столько авторитета, когда любое его слово становится законом.

Уверен, нам еще предстоят и споры, и ссоры, и много непонимания. Но одно знаю точно: десятый класс вовсе не хулиганы, как о них отзывалась завуч. Нормальные хорошие ребята, отзывчивые, в меру колючие, со своими страхами и переживаниями. Осталось найти к каждому ключик, чтобы заглянуть в души, и можно строить новый мир.

— Егор Александрович, а…

Договорить Сережа, внук Митрича не успел, раздался звонок. Ребята засобирались, вопрос Беспалова так и не прозвучал.

— До свидания, ребята. До завтра, — попрощался я.