День катился штатно без каких-то эксцессов и прочих необычностей. К обеду я несколько раз сталкивался с Ниночкой Валентиновной, но поговорить нам с пионервожатой нам тоже не удалось. Собственно, как и с Володей Свирюгиным.

В моем десятом классе уроков сегодня я не вел. Поэтому парнишке удавалось меня избегать. Герой вчерашнего вечера, если вдруг видел меня в конце коридора, резко разворачивался и терялся в толпе, исчезал в противоположную сторону.

Бегать за парнем я не собирался. да и честно говоря некогда было. Думал поймать его на большой перемене, но меня отловил завхоз, увел к себе в мастерскую, где долго и выяснял, какого размера стеклянное полотно необходимо мне для масштабной лампочки Ильича, которую планировали сделать для школы на ноябрьскую демонстрацию.

В конце концов, когда я освободился, оказалось, что Свирюгина уже нет в школе. Причем уроки у моего десятого класса еще шли.

Даша Светлова с удовольствием доложила, что Володя сбежал с последних двух уроков, а вот куда — неизвестно.

Парни нехотя поведали, что Вовка с отцом не помирился. Причем только тогда признались, когда я на них надавил, задав прямой вопрос в надежде получить такой же прямой ответ.

У Лены Верещагиной тоже не оказалось никакой информации, только заплаканные глаза. Из коротких реплик, нечаянно высказанных, догадался, что девушка поссорилась со Свирюгиным и теперь сильно переживет из-за этого.

Своих архаровцев я собрал после уроков, успел поймать до звонка. Недовольно ворча, десятый класс расселся по своим местам. Впрочем, девочки и парни несильно удивились тому, что новый учитель, мало знакомый с сельскими жителями, утром оказался в курсе семейных проблем Свирюгина.

— Куда он мог пойти? — настойчиво допытывался я.

Десятый класс мялся, прятал глаза, отшучивался. Я прекрасно видел, что ребята знают, куда Володя отправился досыпать, но пацаны молчали, как партизаны на допросе.

В конце концов, я воззвал к совести парней.

— Ребята, вы поймите, Володе нужно помочь и кроме нас с вами, насколько я понимаю, ему больше некому помочь.

— Да что с ним станется, — проворчал Федька Швец. — За него председатель впишется. Все путем будет. Не суетитесь, Егор Александрович.

— Федька, ну ты совсем ку-ку, — возмутилась Даша Светлова. — Думай, с кем говоришь!

— Извините, Егор Александрович, — буркнул Швец, сердито зыркнув в сторону Дарьи.

— Федор, у тебя есть мечта? — пряча улыбку, серьезным тоном неожиданно поинтересовался я у парня.

— Чего? — опешил парень.

— Мечта у тебя есть? О чем ты мечтаешь? — повторил я.

— Космонавтом стать, — пошутил кто-то из парней, я не разобрал кто, еще не до конца опознавал по голосам.

Класс дружно рассмеялся.

— Таких не берут в космонавты, — поддел друга Горка Волков.

— Таких — это каких таких? — тут же полез в бутылку Швец.

— А вот таких, которые Пушкина наизусть выучит не могут! — заржал Горка.

— Это кто не может? Это я не могу? — взъярился Федор. — А сам-то! Девять на девять помножить не можешь! Неуч! Егор, вы за лето растеряли остатки знаний, как не стыдно, — пропищал Швец, очень удачно изобразив учительницу математики.

— Че это не могу! — слегка покраснел Волков. — Ну, забыл малость! Подумаешь! Кому она нужна, эта математика!

— Да ты…

— Так, стоп! — остановил я разгорающуюся склоку. — О пользе математике поговорим на следующем классном часе. На повестке дня Володя Свирюгин. Вопрос один: как помочь парню? И я повторяю свой вопрос, Федор: у тебя есть мечта? — я вернулся к разговору, который начал до того, как сцепились между собой Егор волков и Федя Швец.

— Ну… есть… — пробурчал Федор, продолжая зыркать в сторону дорубана. Но взоры эти горящие не носили агрессивные характер. Становилось понятно, что парни постоянно цепляют друг друга, подначивают. Вот такой вот вид мужской дружбы.

— И какая?

— Тихо, ребята, — попросил я, останавливая желающих снова ответить за Федора.

— Машину хочу… — недовольно проворчал Федька. — Москвич, новую модель! Я в одном журнале видел. Знаете, Егор Александрович, кокой у него двигатель! А салон! — Швец мечтательно закатил глаза.

— Тоже мне, мечта! — фыркнула Даша Светлова. — Мечтать о машине! Что может быть хуже? Федор, это мещанство! — припечатала Дарья.

— Ну и пусть, — упрямо пробубнил Федька. — Это — моя мечтаю, и ты, Дашка, в нее не лезь. Имей ввиду, куплю машину, не проси, тебя ни за что не покатаю! Я во Тоньку прокачу с ветерком. Тоня, поедешь со мной кататься? Во, Тонька поедет. Потому что Тонька — человек. А ты, Дашка, ты эта… вредная ты, Дашка. Вот!

Даша презрительно скривила губы, окатила Федора ледяным взглядом.

— Конечно, не поеду. И Тоне не позволю. Вот еще! Ты же правила по русскому выучить не в состоянии, а хочешь машину водить! — фыркнула Даша. — А Свирюгин ваш найдется, Егор Александрович, никуда не денется. Носитесь с ним, как с торбой писанной. — снова фыркнула девушка. — Тоже мне! Гений семейства Свирюгиных! Противно слышать!

— Ну, Дашка, дождешься ты у меня, — угрожающе начал Федор, разворачиваясь к Новиковой. — Много ты понимаешь!