Пацаны сурово требовали пустить их в кузов, потому что «автобус для девчонок», — презрительно оттопырив нижнюю губу, сунув руки в карманы, уверяла ребятня. Классные руководители с видом опытных дирижеров загоняли особо упрямых в автобус. Опытный шофер которого закрыл заднюю дверь. К переднему входу я приставил Егора Волкова. Своим внушительным видом и строгим взглядом Горка внушал мальчишкам уважение. Оттого желание сопротивляться указаниям учителей, которое с самого утра бурлило в мальчишеской крови, не до конца, но все-таки стихало. Против аргумента в виде тяжёлого кулака, сунутого тайком под нос особо упрямому пацану, не попрешь.

Понятное дело, Горка не собирался воспитывать мальчишек при помощи силы, но что делать, когда шпана других аргументов не признает. Волков заметил, что я за ним наблюдаю, тут же разжал кулак, молча ухватил какого-то пацаненка за шиворот, и одним махом запихнул его в автобус. Я усмехнулся, покачал головой. Егор быстро сообразил, что я не имею ничего против кулачного аргумента, если он не будет использовать силовые приемы, и продолжил свой маленький террор

— Внимание! Дети! Не толпимся! — раздался командный голос Зои Аркадьевны.

Я поморщился: надежда, что завуч обойдет наши сборы своим внимание, умерла, не успев родиться.

— Старшие классы, девятый и десятый, размещаются в грузовом автомобиле, — тем временем начала вещать товарищ Шпынько, пытаясь привести утренний хаос в достойное музыкальное произведение. Но не тут-то было.

Несмотря на знакомый суровый голос завуча, детвора через минуту снова гомонила, бегала вокруг автобуса и машины, шумела, возмущалась, ссорилась, кричала и хохотала, предвкушая приключение.

Более старшие школьники, с восьмого по девятый класс, снисходительно поглядывали на малышню, всем своим видом демонстрируя взрослость и легкое презрение. «Мы таким не были», — читалось на лицах парней.

Впрочем, надолго и не хватало. То один, то другой срывались с места, отвешивали несильные подзатыльники шпане, при этом не покидали своих позиций возле грущовика. Очередь такое дело: отошел в сторонку, место потерял, и не докажешь, что стоял с самого начала, ожидая, когда разрешат грузиться в кузов. «Тебя тут не стояло», — железные аргумент пацана, который по чистой случайности оказался в хвосте этой самой очереди на посадку в бортовую машину.

— Пятые, шестые, седьмые, восьмые! По автобусам! — громко и четко приказала Зоя Аркадьевна в громкоговоритель. И где только раздобыла, не иначе как у физрука.

Григорий Борода тоже крутился возле транспорта, сортируя, направляя, рассаживая школьников. У него и у Нины Валентиновны в руках находились списки, с которыми оба время от времени сверялись. Но если Гриша быстро понял всю бессмысленность проверки фамилий на входе, Ниночка не оставляла надежду превратить бурлящий хаос в мирно текущий ручеек, заполняющий автобусный салон.

— Школа! Внимание! — продолжала надрываться Зоя Аркадьевна. — До отправления десять минут! всем занять свои места! — приказала завуч. — Нина Валентиновна, подойти ко мне, — тут же в рупор велела пионервожатой.

Ниночка торопливо подсадила пятиклашку с хвостиками в автобус и отправилась к Шпынько. После короткого разговора громкоговоритель перекочевал в руки комсорга. Теперь уже Кудрявцева надрывалась, рассаживая школьников по местам, согласно подробному плану, который составила завуч по воспитательной работе.

На всю эту веселую вакханалию с завистью поглядывали первоклашки и прочие ученики начальной школы, потихоньку заполняющие школьный двор. Старшаки бросали на мелюзгу важные взгляды, неторопливо обменивались загадочными репликами и отгоняли малышню от грузовиков.

Дежурные по классам, нацепив красные повязки на рукава, отчаянно пытались загнать одноклассников в школу. Невооружённым глазом было видно, что юные дневальные жаждали присоединиться к своим друзьям, прорвать оборону из мальчишек среднего школьного звена, и оккупировать грузовой автотранспорт, чтобы разобрать машины на винтики, а заодно довести своими вопросами обоих водителей до белого каления

— Егор Александрович, у нас там вода, ведра, лопаты, куда нести?

Передо мной возник Петр Савельев.

— Откуда? От завхоза? — уточнил я.

— Ну да, — подтвердил Савельев.

— Степан Григорьевич что сказал? Куда нести?

— В грузовик, — тут же отчитался Петр.

— Значит, куда инвентарь? — задал наводящий вопрос.

— В грузовик, — кивнул Савельев, совершенно не смутившись, развернулся, махнул рукой одноклассникам, которые топтались возле мастерских, и заорал: